Темные тайны

– На ночь открываемся только в… – Он оторвался от журнала и осекся. – Ой, душа моя, простите. У нас заведение для мужчин, и, чтобы сюда попасть, вы должны быть лицом мужского пола старше восемнадцати лет.

– Я ищу отца, – начала я в свойственной мне манере растягивая гласные. – Его зовут Раннер Дэй. Вы здесь директор?

– Ха! Я и директор, и бухгалтер, и священник, и убираю здесь тоже я, – сказал он, распахивая дверь. – Берт Нолан собственной персоной – бывший алкоголик, бывший игрок, бывший лодырь и бездельник. Это мой дом. Проходи, дружок, и напомни-ка мне, как тебя зовут.

Комната за дверью оказалась заставлена раскладушками, а от пола разило хлоркой. Кроха Берт повел меня через ряды спальных мест в кабинет, вполне соответствовавший по размерам своему хозяину (как, впрочем, и мне); здесь стоял крошечный письменный стол, металлический шкафчик для хранения документов да два раскладных стула, на которые мы и сели. Чересчур яркий свет невыгодно подчеркивал его угреватую кожу.

– Не сочти меня за ненормального, – сказал он, помахав журналом перед моим носом. – Я, видишь ли, завел кошку, а раньше котов никогда не держал. Но что-то она пока мне не очень нравится. Вместо того чтобы, как ей положено, поддерживать моральное состояние, она на постелях справляет малую нужду.

– А у меня кот, – проявила я инициативу, удивившись вдруг нахлынувшей на меня нежности к Баку. – Вообще-то если кошки или коты гадят за пределами своего туалета, значит, скорее всего, они чем-то недовольны.

– Правда?

– Да, но в остальном с ними не очень много хлопот.

– Хм, – произнес Берт Нолан, – значит, папу ищешь? Да-да, вспоминаю наш разговор. Дэй его фамилия? Он, как и большинство здешних постояльцев, учитывая, что они вытворяли дома, был бы счастлив, если бы знал, что его разыскивают. Обычно их волнуют деньги. Или их отсутствие. Безденежье, запои – вряд ли такая жизнь для порядочных людей. Раннер, значит?

– Он прислал письмо и указал этот адрес.

– Хочешь забрать его домой и ухаживать за ним? – Черные глаза Берта заблестели, словно он сам себе рассказал анекдот.

– Пожалуй, нет. Я просто хотела его проведать.

– Понятно. Этот вопрос – проверка на вшивость. Люди, которые говорят, что разыскивают кого-то из моих ребят, чтобы о них заботиться, никогда этого не делают. – Нолан понюхал пальцы. – Я бросил курить, но иногда проклятые пальцы пахнут табаком.

– Он сейчас здесь?

– Нет, его снова где-то носит. Мне тут пьяницы не нужны, а у него уже третий запой.

– Он сказал, куда отправился?

– Дорогуша, я не справочное бюро, чтобы раздавать адреса. Никогда этого не делаю, и, как оказалось, это наилучший способ отвечать на любой запрос. Но ты производишь впечатление милой девушки, поэтому вот что я тебе скажу…

– Бе-е-е-р-р-рт! – истошно завопили на улице.

– Не обращай внимания, душа моя, это один из моих ребят хочет пораньше попасть внутрь. Еще одно полезное правило: никогда никого не впускать слишком рано. И слишком поздно тоже.

Он посмотрел на меня вопросительно, похоже потеряв нить разговора.

– Вы обещали мне что-то сказать, – подсказала я.

– Сказать что?

– Что поможете мне отыскать отца.

– Ах да! Можешь оставить для него письмо – я передам.

– Но я уже это делала, поэтому-то я здесь. Мне действительно очень-очень нужно его найти.

Я поймала себя на том, что приняла позу Раннера: как он, уперлась ладонями в край стола, готовая в любую секунду взвиться, если разозлюсь.

Нолан взял в руки гипсовую фигурку лысеющего старика, в отчаянии воздевшего руки к небесам. Я не могла разобрать слов на подставке, но, кажется, эта вещица помогала ему сохранять душевное равновесие. Он глубоко вдохнул и выдохнул.

– Вот что я скажу тебе, милая: хоть он и не здесь, но я точно знаю, что из Лиджервуда не уехал. Один из моих вчера вечером видел его на улице возле бара «У Куни». Он где-то сидит и не высовывается, где-то неподалеку. Только, детка, приготовься к разочарованию.

– Какому разочарованию?

– Ты еще спрашиваешь!

Нолан встал и повернулся ко мне спиной, чтобы проводить меня к выходу. Я тут же схватила фигурку, но заставила себя вернуть ее на стол и вместо нее прихватила пакетик чипсов и карандаш. (Между прочим, достижение.) Эти трофеи, пока я ехала к бару «У Куни», покоились на сиденье рядом.

«Куни» не поддался искушению эксплуатировать тему Дикого Запада, предпочитая горделиво довольствоваться запущенностью настоящего. Когда я открыла дверь, ко мне повернулись три морщинистых лица. Одно из них принадлежало бармену. Я попросила пива, но он раздраженно потребовал с меня водительское удостоверение, которое сначала рассматривал на свет, потом прижал к животу и хмыкнул, очевидно, потому что не сумел доказать, что оно фальшивое. Я отхлебнула глоток и присела у стойки, давая им возможность привыкнуть к своему присутствию, а через минуту заговорила. При имени Раннера они оживились.

– Этот мерзавец спер у меня три коробки с пивом, – сказал бармен. – Прямо среди бела дня вытащил из грузовика, подлец. А ведь я ему, поверь, столько раз наливал в долг!