Темные тайны

Ну конечно, Раннер хочет уехать туда, где зимой не так холодно, по-цыгански и без детей на руках перебираясь с места на место со сменой времени года, словно насмехаясь над ней и ее привязанностью к ферме, единственному для нее месту на земле. Он устраивался на работу и полученные деньги тратил на дурацкие приобретения: покупал, например, клюшки для гольфа, потому что представлял, что в один прекрасный день займется гольфом, или стереомагнитофон, который так ни разу и не включал. Теперь вот собирается рвануть в Техас. Они с Дианой ездили туда, когда Пэтти еще училась в школе, – больше она нигде никогда не бывала. В памяти остался пропитанный солью воздух: лизнешь прядь волос – и рот наполняется слюной. Раннер все равно всеми правдами и неправдами раздобудет денег и проведет остаток зимы в какой-нибудь дешевой забегаловке на берегу океана, попивая пиво, а его сын в это время отправится в тюрьму. А она не может себе позволить нанять адвоката для сына. В голове беспрестанно крутилась эта мысль.

– Прости, Раннер, но я ничем не могу тебе помочь.

Она попыталась оттеснить его к двери, но он оттолкнул ее в сторону кухни, дыша ей в лицо сладковатой затхлостью, отчего она от него отшатнулась еще больше.

– Хочешь, чтобы я побирался? Да знаешь ли ты, в каком я сейчас дерьме! Это вопрос жизни и смерти. Валить мне отсюда надо! Срочно! Я бы не просил, если бы не такое. Если бабла не найду, меня прямо сегодня могут замочить. Дай восемьсот долларов.

Она чуть не рассмеялась от названной суммы. Неужели он решил, что она запросто может достать из кармана такие деньги? Неужели не видит, что они нищие, что дети в разгар зимы бегают дома в футболках с короткими рукавами, что в холодильнике куски дешевого мяса и на каждом указан год, давно минувший! Вот как они живут – срок годности истек на все.

– Раннер, у меня ничего нет.

Он уперся руками в дверной косяк, преграждая ей путь, и смотрел не мигая:

– У тебя ведь есть ювелирка. Я же дарил тебе кольцо.

– Раннер, пожалуйста, отвяжись. С Беном беда, серьезная беда. Сейчас такой ужас происходит. Приди в другой раз, прошу тебя.

– Ну и что же такое Бен натворил?

– Кругом беда – и в школе, и вообще. Все очень серьезно, ему, наверное, понадобится адвокат, поэтому все деньги, какие только можно найти, пойдут на него, и…

– Значит, деньги все-таки есть!

– Нет, Раннер.

– Отдай хотя бы кольцо.

– У меня его нет.

Девочки старательно делали вид, что смотрят телевизор, но родители разговаривали все громче, и любопытная Мишель, повернув голову, открыто на них уставилась.

– Пэтти, отдай кольцо.

Он протянул руку, как будто она прямо сейчас могла снять с пальца эту дешевую подделку под золото, которую он подарил ей на помолвку. Даже тогда, в семнадцать лет, она знала, что это убогая безвкусица. Он подарил его через три месяца после того, как сделал предложение. Ему потребовалось три месяца, чтобы, наконец оторвав задницу, съездить в самый дешевый магазин и купить там эту жалкую побрякушку, которую он ей вручил за третьей кружкой пива со словами: «Детка, я буду любить тебя вечно». Она тогда сразу же поняла, что он сбежит, что на него нельзя положиться, что она не очень-то его и любит. – И все равно забеременела от него еще три раза: презервативы его не устраивали, и просить его ими пользоваться было себе дороже.

– Раннер, неужели ты забыл, что это за кольцо? Оно не принесет никаких денег. Оно стоит долларов десять, не больше.

– Значит, теперь жмотничаешь отдать кольцо! Теперь?!

– Поверь, если бы оно представляло хоть какую-то ценность, я бы его давно заложила.

Они стояли друг против друга, Раннер тяжело дышал, как обозленный осел, руки тряслись. Он вцепился ей в локти, потом с огромным трудом убрал руки. У него даже усы дрожали.

– Ты очень об этом пожалеешь, Пэтти. Очень пожалеешь.

– Уже жалею, Раннер. Причем давно.

Он резко повернулся, из куртки выпал пакетик с коричневым порошком, часть которого просы́палась ему прямо под ноги.

– Прощайте, дети, ваша мать… СУКА!

Он пнул один из высоких табуретов на кухне, и тот покатился в сторону гостиной. Пэтти и дочери застыли, как сказочные лесные существа, пока Раннер бегал вокруг них кругами; Пэтти думала, не бежать ли за ружьем или, может быть, схватить кухонный нож, одновременно моля Бога, чтобы Раннер просто ушел.

– Ну, спасибо! Вот спасибо тебе, вот спасибо! За добро! За ласку!

Он тяжело подошел к двери и распахнул ее с такой силой, что она, стукнувшись о стену, снова захлопнулась. Он пнул дверь ногой, выскочил наружу и снова шваркнул дверью что есть силы.

А потом уехал – машина, взвизгнув тормозами, помчалась прочь от дома, а Пэтти взяла ружье, зарядила и вместе с несколькими патронами положила на камин. На всякий случай.

Либби Дэй

Наши дни