Темные тайны

Пэтти взглянула на Либби, которая сосредоточенно слизывала розовую глазурь со своего пончика, и подумала, как часто Либби когда-то висла на Бене. О тех обязанностях, которые дети выполняли сами, без ее участия и контроля. Иногда после работы с Беном на скотном дворе девочки приходили домой раздраженные, на грани слез. Но… на что он намекает? Они ведь еще маленькие, они сильно устают и поэтому капризничают. Захотелось плеснуть кофе прямо ему в лицо.

– Скажу откровенно, – его голос не отпускал, давил, – невозможно представить, как… как матери, должно быть, страшно слышать такое. Но знаете, что сказал мне психолог, который работает с каждой из девочек по отдельности? Что они рассказывают такое, о чем пятиклассница знать не может, если только подобное с ней действительно не происходило. Он говорит, что это классический сценарий совращения малолетних. Вы, уверен, слышали о деле Макмартинов?

Пэтти смутно припомнила: детский сад в Калифорнии, где всех воспитателей судят за то, что они оказались дьяволопоклонниками, развращавшими детей. В вечерних новостях показывают симпатичный, залитый солнцем домик, а потом через весь экран черные буквы: «Ночной кошмар в дневном детском центре».

– Поклонение Сатане, боюсь, довольно частое явление, – продолжал Коллинз. – Оно проникло во все уголки нашего общества. Дьяволопоклонники предпочитают включать в сферу своих интересов молодежь, они привлекают в свою организацию молодых. Разложение и разрушение детской психики – часть дьяволопоклонства.

– У вас есть доказательства? – заорала на Коллинза Диана. – У вас есть свидетели помимо одиннадцатилетних девчушек? У вас у самого-то дети есть? Разве вы не знаете, с какой легкостью они фантазируют! Да вся их жизнь состоит из сплошных фантазий и небылиц. Кто еще, кроме этих девочек да вашего гарвардского всезнайки, от которого вы в таком восторге, может подтвердить эти лживые истории?

– Теперь что касается улик. Девочки в один голос утверждают, что он забирал у них трусики на странные сувениры или что-то там еще, – сказал Коллинз, обращаясь к Пэтти. – Если вы позволите нам посмотреть у вас дома, мы могли бы уже сейчас начать в этом разбираться.

– Мы должны сначала связаться с адвокатом, – буркнула Диана в сторону Пэтти.

Коллинз одним глотком прикончил свой кофе, проглотил отрыжку, стукнул себя кулаком в грудь и через плечо Пэтти скорбно взглянул на Либби. У него был красный нос пьянчужки.

– Сейчас необходимо прежде всего сохранять спокойствие. – Мы поговорим со всеми, кто в той или иной степени причастен к этой истории, – сказал он, по-прежнему игнорируя Диану. – Сегодня, миссис Дэй, мы успели побеседовать с некоторыми педагогами из его школы, и их рассказы оказались неутешительными. Например, с учительницей по фамилии Дарксилвер, знаете такую?

Он посмотрел на Пэтти, она кивнула. Дарксилвер всегда отличала Бена, он ходил у нее в особых любимчиках.

– Сегодня утром она заметила, что ваш сын шныряет у шкафчика Крисси Кейтс. На территории начальной школы. И это во время рождественских каникул. Меня сей факт беспокоит. – Он взглянул на Пэтти. – Миссис Дарксилвер говорит, что он был возбужден.

– И что это означает? – раздраженно бросила Диана.

– У него произошла эрекция. Мы заглянули в ящик Крисси и обнаружили там записку провокационного содержания. Миссис Дэй, люди, с которыми мы беседовали, отзываются о вашем сыне как об изгое, о парии. Они говорят, что он странно себя ведет, и считают его чем-то вроде бомбы замедленного действия. Некоторые учителя его попросту боятся.

– Боятся? – повторила Пэтти. – Как можно бояться пятнадцатилетнего мальчишку!

– Вы еще не знаете, что мы обнаружили у него в шкафчике!

Что же они там обнаружили? Пэтти решила, что Коллинз скажет – наркотики, или журналы с обнаженными девицами, или (дай-то бог) связку запрещенных петард. Если у сына неприятности, пусть бы из-за десятка-двух этих длинных, похожих на свечи картонных трубок. С этим она смогла бы как-то смириться.

Даже когда Коллинз начал издалека («Это весьма тревожный знак, миссис Дэй, и я хочу, чтобы вы подготовились»), Пэтти решила, что он, возможно, имеет в виду оружие. Бен обожает оружие, всегда его любил; это напоминало стадию его детского увлечения игрушечными самолетами или, скажем, цементовозами, но с той разницей, что любовь к оружию не заканчивалась. Они вместе стреляют и охотятся (то есть когда-то вместе стреляли и охотились). Возможно, чтобы похвастаться, он притащил в школу свой любимый кольт. Он может открывать сейф с оружием только с ее разрешения, но если сделал это самовольно, они с этим как-нибудь справятся. Поэтому пусть это будет оружие.

Коллинз откашлялся, затем тоном заговорщика, отчего им пришлось податься к нему через стол, сказал:

– В шкафчике вашего сына мы обнаружили… фрагменты… плоти. Органы. Сначала мы предположили, что это могут быть останки младенца, но они, кажется, принадлежат какому-то животному. Репродуктивные органы то ли кошки, то ли собаки в пластиковом контейнере. У вас, кстати, не пропадала кошка или собака?