Темные тайны

– Однажды я рыбачил ночью в январе. Прямо у края реки. Моя леска запуталась, и я наклонился, чтобы ее поправить. А когда поднял голову, то увидел девушку, стоявшую там, на причале. Прямо на том же месте, где мы с тобой находились недавно.

– Элора.

Я шепчу ее имя как заклинание.

– Это было во время полной луны, – говорит Зейл.

Луна ругару.

– Я видел ее отчетливо, она была так красива, что от нее перехватывало дыхание. Я не мог оторвать от нее глаз.

– Ее звала река, – произношу я, и Зейл кивает.

– Только тогда я этого не знал, а потом она упала.

– Как упала?

– Шагнула с причала в воду.

Я громко охаю, и мой желудок сжимается. Расстояние от края пристани до темной, бурлящей реки, по меньшей мере, пятнадцать футов. До глубокой, коварной реки, с быстрым течением.

– Ты спас ей жизнь в ту ночь?

Зейл небрежно пожимает плечами, словно это пустяки.

– Когда я выловил ее из реки, она обругала меня. Даже не пожелала назвать свое имя, но я все равно вернулся туда на следующую ночь, просто на всякий случай. И все повторилось, а потом еще раз. Я спасал ее, наверное, раз десять. Десять ночей.

– Ей так сильно хотелось умереть? – Мне нестерпимо думать, что Элора была такой отчаявшейся.

– Нет. – Зейл качает головой, и его глаза ярко вспыхивают. – Просто ей была нужна река, высвобождение, которое она дает. В общем, я постоянно сидел в темноте и ждал, когда раздастся всплеск, словно я был рыбаком, а она – русалкой Миссисипи.

– Русалкой Миссисипи. – Мне нравится, как прозвучали эти слова, произнесенные глубоким, как океан, голосом Зейла.

– Вскоре она перестала спрыгивать, больше не нуждалась в этом, как я думаю. И я нечасто видел ее после этого. Мы все равно порой встречались на причале после того, как город засыпал. В три-четыре часа утра. Просто сидели вместе, пока не всходило солнце.

Мое сердце ноет. Это я должна была находиться там. Спасать Элору, сидеть с ней в самый темный час ночи. Я, а не этот таинственный незнакомец.

– Чего ты хочешь? – спрашиваю я.

Зейл внимательно смотрит на меня.

– Как я уже сказал, мы можем помочь друг другу. – Он опять устремляет взгляд на реку. – Я видел Элору в ту ночь, – признается Зейл. – В ту ночь, когда она пропала. У меня просто возникло это предчувствие насчет Элоры. А потом разразилась буря, я вышел, чтобы удостовериться, что с ней все в порядке. И нашел ее стоящей там же, на причале. Как в тот, самый первый раз.

– Наверное, Элора ускользнула, – предполагаю я. – От остальных.

Зейл кивает:

– Ускользнула, пока остальные играли в прятки, а они остались ее искать.

А в этом есть смысл, это похоже на Элору. Ей бы понравился весь драматизм ситуации, то, как все беспокоятся и выкрикивают ее имя.

– А Элора сказала тебе что-нибудь? – спрашиваю я.

– Только попрощалась, она сказала, что уезжает. Навсегда.

– Да, она об этом говорила, – подтверждаю я. – Что хочет выбраться из Ла-Кашетта.

– В ту ночь Элора кого-то ждала, нервничала, торопилась.

– Кого она ждала?

Я жду ответа. Любого.

Но Зейл лишь пожимает плечами:

– Она не сообщила.

– По крайней мере, она хотя бы объяснила, куда собирается?

– Мы общались лишь несколько минут, ровно столько, чтобы попрощаться. Элора держала секреты при себе, но она дала мне кольцо с голубой жемчужиной в знак дружбы, за то, что я спасал ее все те ночи.

Я смотрю на кольцо на моем пальце. Маленький серебряный обруч отражает яркое июньское солнце.

– Вскоре весь город стал ее искать, – добавляет он. – И я решил, что она просто всех обманула, сбежала, сделала так, как обещала. Только вот…

– Только больше ты так не думаешь.

– Чувствую, что-то не так. Интуиция подсказывает, что она не покидала Ла-Кашетта.

Я размышляю о той окровавленной медали со святым Себастьяном, о страшной картине последних минут Элоры. Картине, где есть Кейс. Если он нашел Элору там, на пристани, ожидающей кого-то еще, может, и не имеет значения, с кем она собиралась бежать. Вероятно, единственное, что имеет значение, это реакция Кейса.

Мое дыхание сбивается, и я чувствую в груди давящую боль, будто сердце крошится в пыль. Но настойчивый внутренний голос по-прежнему твердит мне, что все это невозможно. Не может быть, что Элоры больше нет.

Это правда – я чувствовала это с той февральской ночи.

Если бы Элора действительно была мертва, то я, несомненно, тоже. Как можно продолжать жить лишь с половинкой сердца?

Внезапно мне начинает не хватать воздуха, меня охватывает паника, а глаза застилает пелена. Зейл берет меня за руку, и я чувствую, как меня слегка бьет током, когда его кожа соприкасается с моей.

Я вижу свое отражение в глазах Зейла и вспоминаю Харта. Темные кудри, мягкие губы и шершавые пальцы на моей коже.

Наше желание.

Потом я чувствую ласковое тепло от прикосновений Зейла, оно не горячее, от него не получишь ожог, который я ощутила прошлой ночью с Хартом.

Вскоре я уже дышу полной грудью.

Я вспоминаю фразу, которую говорит Лапочка, когда гадает на картах Таро.

Возможно, это не то, чего вы ждете, но это не означает, что это вам не нужно.