Темные тропы

– Это другой язык. Старые Красные Звезды часто вставляли в речь слова из чужого языка. Из какого – до сих пор все гадают. Даже язык зверолюдей никто не знает. Так что это может быть и он. А Красная Звезда крепко уважает Старых – часто их языком именуются, тем поминая Основателей.

Я махнул рукой:

– Вернёмся к нашим баранам, – сказал я.

Не обиделись. Улыбаются.

– То, что твои мысли совпадают с мыслями твоих близких, хорошо. Но не очень. Ты – князь, а не они. Они – твои друзья, семья, близкие, советники, но князь – ты. Они – твой хвост. Хорош будет волк, которым виляет его же хвост.

– Волки хвостом не виляют. Волк – не собака, – буркнул княжич.

– Помни об этом! – указываю на него пальцем. – И подумай, какой вывод ты сделаешь из данных тебе советов твоими сподвижниками. Не забывай, я – тоже лишь советник твой. Подумай, а мы обсудим твои речи, поможем тебе принять верное решение, укажем на слабые места в твоих рассуждениях. Но решать только тебе. Ответственность за своих людей перед богами на тебе, а не на них.

Княжич смущён моей речью. А портной вовсе поражён, как молнией. Про его молодого отпрыска вовсе молчу. Он – как рыба на берегу – выпучив глаза, широко разевает рот.

И это хорошо. Дешевле стало. Мастер стал мягкий, как сырая глина. А я вдруг для себя нашёл, что выторговывать скидки приятно. Почти так же приятно, как смотреть на уносимый ветром прах твоих врагов.

Волчонок был задумчив до самого ужина. В этот раз, помня прошлую оплошность, ужин начали с расхваливания красоты и умелости наших девушек. И им приятно, а как нам приятно смотреть на них, таких красивых! А как приятно так вкусно есть!

Ну, себе я в этом деле, в оценке тонкости вкусов еды, я не верю, для меня что пустой хлеб, что мясо печённое с травами, овощами и орехами под сыром – один вкус. Жёваной бумаги. Есть свои минусы в человекоподобном существовании нежити. Но ребята ели так, что завидно становилось.

Так вот, когда голод был утолён, а лёгкой непринуждённой беседы не получалось ввиду озабоченности «щенков», то Оскал и осушил свой кубок, возможно, чтобы набраться уверенности.

– Мы подумали над вашими словами, ал Мороз, – начал он, осмотрев по очереди весь свой «совет» – Сируса, Огнянку, Серолапку, Горана.

Ничего я ему не ответил, лишь кивнул, как бы подтверждая, что начало – хорошее. И ещё чуть кивнул Лиле, что вцепилась в мою руку, накрывая её ладонь своей ладонью в УМнике.

– И мы очень благодарны вам за поучение, – продолжил княжич. – Сами бы мы очень долго блуждали бы, подобно слепым кутятам, как блуждают, словно и мы накануне, отпрыски других Великих Домов.

– И за подсказки – благодарим, – склонила голову Огнянка.

Она не побоялась прервать речь князя. И, хотя все эти дни показательно сидела справа от Оскала, а не слева, как Лилия со мной или Волчица с Синепламенным, как бы показывая, что она – правая рука князя, а не наречённая, но сейчас она, так же как и Лиля, вцепилась в его рукав. Волчонок подтвердил слова Огонька наклоном головы, продолжил:

– Вы нам подсказали обратить внимание на Красную Армию, – сказал княжич.

Опа! Так это я тогда, как оказалось, не тихо ох… и похудел! От звучания тех имён, а подсказывал им, рассыпая хлебные крошки!

– Мощная воинская сила, Красная Армия, появилась просто из ниоткуда! Хотя отец мне говорил, что за одним щитоносцем – десяток мужиков с заступом стоят. За всадником – сотня. И войска не появляются из воздуха!

– Мы и раньше раздумывали об этом, – добавил Сирус, – но как-то отстранённо, никак не примеряя на себя эту накидку. И ещё тогда мы увидели, что Красная Армия, как и Красная Звезд, – явления совершенно иного характера, нежели привычные нам полки и воинства. Красная Армия поразила всех, появившись, мощно заявив о себе и вновь пропав.

– И никакого секрета тут нет, – подхватила Огнянка. – Собрались на время, сделали своё дело – разбежались. Как и Красные Звёзды. Вон и у Синего есть звезда, да и у вас, Мороз, имеется.

– И какие вы сделали выводы? – спрашиваю я.

– Это не всё, – нагнул голову княжич.

– Потом мы ходили в ряд бронников, – подал голос Горан. – И вы завели спор с мастерами по… сейчас, я – записал! А, «воздушная закалка»!

– У меня четыре меча разлетелись брызгами! – буркнул я.

– Да? – все пятеро были удивлены, но озвучила общие чувства Огнянка:

– А мы подумали, что это целых два намёка. Вкупе со словами о Мире после Смуты и о долге Волков перед их знаменосцами, мы подумали, что закалка – это про нас, про наших людей. Что, подобно мечам в печи, жар и холод закалят нас, удары Судьбы сделают нас не полосками рыхлой стали, лишь похожими на мечи, а сделают нас твёрже, крепче, острее. А четыре уничтоженных клинка и слова, что эта война – не для Пламени, думали намёк, что в таком виде, как сейчас, нам не перенести жаровни Смуты.

Удивлён настолько, что отвожу глаза, чтобы скрыть это. И вижу восхищение в лице Лилии, её глаза восторженно блестят. Ну, блестят они ещё и от слёз – куда женщине без слёз, но и восторг имеется.