Темные ущелья

«Гибель дракона» развернулась на пару градусов и указала носом на зарево в небе. Позади Рингила, на корме, Ньянар отдал приказ поднять флаг. Гил поднес к губам криновый косяк, который скатал чуть раньше, рассеянно зажег его, начертив в воздухе горящий глиф. Втянул резкий на вкус дым и задержал дыхание, чувствуя, как наркотик ледяным потоком просачивается из легких в вены. Облокотился об перила, выдохнул дым и стал ждать, когда появится Трелейн.

Линия берега утолщалась, становилась заметно неровной. Скимитар Ленты рассек облака и пролился тусклым серебристым светом. Вскоре вдоль берега проступили возвышенности холмов, характерный рисунок лесов и возделанных полей, минеральный блеск откосов и утесов. Раскинулись широкие знакомые руки дельты Трела, приглашая его войти, – и там, в дальней восточной части, замерцали скопища городских огней. Рингил выдохнул облачко дыма и понаблюдал, как его унесло ветром. Кивнул огням, как будто приветствуя их.

«И вот я снова здесь, шлюха ты кровожадная. Никак не получается тебя бросить».

Впереди на волнах виднелись два длинных тощих корпуса – каперские каравеллы в дозоре возле устья, явная примета начавшейся войны и соответствующих мер предосторожности. Рингил точно почувствовал момент, когда их заметили, почти увидел мысленным взором внезапное движение на боевых постах обоих кораблей. Слабые крики и вопли, топот ног по палубному настилу долетели до его ушей сквозь неподвижный ночной воздух. Он не мог с уверенностью сказать, было ли это всего лишь плодом его воображения или каким-то тайным новым достижением икинри’ска. В любом случае, пока он наблюдал, один из кораблей Лиги быстро развернулся и направился им наперерез. Рингил выпрямился, выкинул полудюймовый окурок за борт и направился к трапу. Пора оказать Лалу Ньянару кое-какую моральную поддержку.

Идя по главной палубе, он поднял голову и бросил взгляд туда, где теперь на каждой мачте развевались желто-черные вымпелы с раздвоенным краем.

«Интересно, когда они их заметят».

«Когда заметят, это должно их немного отрезвить».

Любой опытный моряк с первого взгляда опознал бы в «Гибели дракона» имперское судно, но у него на мачте гордо развевался большой флаг Трелейна, реквизированный Рингилом военный корабль Лиги шел следом, а «Дочь орлана» – замыкающей, тоже под трелейнским флагом. Лишь глупец не прочитал бы в этом сообщение о триумфальном захвате имперских кораблей, о новой главе в истории успеха каперов, которую наверняка с нетерпением ожидали после того, как «Гордость Ихельтета» и сопровождающие ее суда-захватчики появились здесь несколькими днями ранее. Все будут готовы с радостью препроводить новых пленников в гавань – пока кто-то не заметит желто-черные знамена.

Он встретил Клитрена у подножия трапа, ведущего на рулевую палубу. Наемник выглядел так, словно еле держался на ногах с похмелья, что, по мнению Рингила, соответствовало истине. В общем-то, идеальное положение дел, учитывая дальнейшее.

– Готов? – спросил его Гил.

– Я уже, блядь, сказал тебе, что да.

– Славный малый. – Он сильно хлопнул Клитрена по груди и плечу, ухмыльнулся, увидев, как лицо наемника дрогнуло во мраке. – Они не рискнут подойти ближе чем на расстояние оклика, так что все должно пройти достаточно легко. Просто придерживайся того, о чем мы договорились, и постарайся выглядеть… Впрочем, ладно – ты и так выглядишь должным образом. Просто продолжай в том же духе.

Он поднялся по трапу, а Клитрена позади стошнило.

Подошел Лал Ньянар и презрительно посмотрел вниз через поручни рулевой палубы, когда Рингил поднялся ему навстречу.

– Этот человек был пьян весь день, – фыркнул капитан. – Никак не возьму в толк, почему вы видите в нем союзника.

Гил сошел с трапа.

– Он побывал кое-где – вы там не были.

– Это как-то объясняет пьянство?

– Это объясняет, почему я хочу видеть его своим союзником. Вы готовы?

Ньянар посмотрел на знамена, под которыми они шли.

– Готовы как никогда. Однако еще посмотрим, сработает ли ваш план.

Рингил собрался было заверить его, что все будет хорошо, но вдруг ощутил вспыхнувшее внутри озорство. Он знал, что это был зов надвигающегося риска, зуд, побуждающий действовать, – и давным-давно назревавшее раздражение, которое вызывал в нем Ньянар и которое наконец-то достигло пика. Он нацепил легкую улыбку.

– Но мой господин Ньянар! Это ведь и пробуждает вкус к жизни, разве нет? Где бы мы оказались, если бы всегда знали, чего ждать в будущем?

– Дома, в Ихельтете, – кисло ответил Ньянар. – Никаких сумасбродных миссий и отчаянных планов со спасением из тюрьмы и обманами.

«Я уже дома, ты, мокролицый титулованный маленький говнюк, – чуть было не сказал ему Рингил. – Думаешь, чтобы сделать меня таким, каков я сейчас, понадобилось северное колдовство? Или война? Да это был всего лишь тонизирующий напиток по сравнению с тем, что случилось раньше. Отчаяние и обман ждали меня у дверей детской, они взяли меня под руки, когда пришла моя юность, и с той поры были моими постоянными спутниками».

Он с усилием сдержал улыбку.