Темные ущелья

Работорговец снова пожал плечами.

– Полагаю, это было очевидно для любого сведущего человека. Когда я вкладываю средства в некое предприятие, мне нравится разузнать все о людях, которым я их доверяю. Но кстати о птичках – твои постельные наклонности на самом деле не представляли для меня интереса, за исключением ситуации, когда они могли бы повлиять на нечто более важное.

– В самом деле? – В голосе Рингила проскользнула горечь, которую он сейчас не мог ни подавить, ни замаскировать иронией. – «Если мужчина возляжет с другим мужчиной, как с женщиной, то это как если бы он возлег с животным в грязи, это тяжкий грех в свете Откровения». Такие вот птички, значит?

– А, это. – Работорговец скорчил гримасу. – Ну да, Цитадель может разглагольствовать и запрещать, сколько ее неистовой душе угодно, но это касается только черни. Благородное сословие Ихельтета предпочитает, скажем так, учитывать нюансы. Конечно, полезно иметь запрет и связанные с ним наказания, но фактическое разоблачение – слишком ценный политический инструмент, чтобы использовать его… – Он взмахнул рукой с демонстративным легкомыслием. – …на основе столь вульгарного принципа.

– Вульгарный принцип, говоришь? – Рингил покачал головой, подавляя кратковременное желание размозжить утонченное любезное лицо Менита Танда рукоятью меча. – Знаешь, Танд, если бы ты обосновался здесь, а не на краю Империи, я мог бы сжечь твои склады. И отпустить на свободу твой товар.

– Да, но этого не случилось. – Работорговец одарил его вежливой улыбкой. – Если уж на то пошло, я думаю, что даже получил некоторую выгоду от твоих бесчинств среди моих трелейнских конкурентов. Видите ли, господин Рингил, я прежде всего прагматик.

– Да уж.

– А ты, к тому времени, когда караванные слухи достигли моих ушей, уже успел стать для нас весьма ценным приобретением. Ты придал нашей миссии и нашему содружеству форму, какой не смог бы добиться никто другой. Ты нес командование. Люди инстинктивно следовали за тобой, естественным образом воспринимали как главного. В сложившихся обстоятельствах я не видел причин беспокоить госпожу Арчет или других наших спонсоров тем, что я знал, и вызывать свежую рябь на водах, которые мы успокаивали всю зиму.

– Тс-с-с! – Клитрен вскинул сжатый кулак. – Стоять.

Они резко остановились на мостовой, которая начала слегка клониться вниз. По обе стороны улицы вздымались обугленные разрушенные строения, пространство впереди покрывал ковер из осколков стекла и посуды, на брусчатке валялась сорванная вместе с кронштейнами вывеска таверны. В руинах дома справа от них потрескивало пламя, но дождь уже почти погасил пожар. Остальные развалины тлели, источая низко плывущий едкий дым. Повсюду виднелись трупы – беспорядочным образом разбросанные по мостовой, словно тюки с грязным бельем, или лежащие, раскинув конечности и слепо уставившись на дождь, омывающий лицо. По меньшей мере с каждого третьего была сорвана одежда.

Рингил огляделся в поисках признаков угрозы или жизни, увидел несколько дрожащих фигур, сгрудившихся в стенах или нишах. Откуда-то доносился высокий бесконечный вой. Невозможно было сказать, кто из видимых выживших производил этот звук.

– Миленько, – послышался в сумерках громкий голос Клитрена.

Восточная гавань лежала перед ними, и в припадочном мерцании дюжины пожаров на причалах она выглядела совершенно безжизненной.

Несмотря ни на что, в месте встречи они оказались быстрей, чем посланные Ньянаром лодки. Причал Чужеземца пустовал, если не считать разбросанную по его истертой каменной поверхности дюжину трупов заключенных и портовой стражи. Большинство все еще держали в руках оружие, с которым умерли, что в случае освобожденных каторжников означало немногое – обрывки цепей и дубинки из прогнивших досок, выломанных из палубы, среди которых лишь изредка попадались отнятые у кого-то топоры или ножи. Судя по тому, что тела напоминали подушечки для булавок, кто-то запаниковал и приказал лучникам дать несколько залпов по всей пристани, в результате уничтожив столько же стражников, сколько и нападавших.

– Какого хера, где наш транспорт? – желал узнать Клитрен.

Рингил оглядел пылающую гавань в поисках…

– Вон там.

Он указал пальцем направление. Низко в воде, слева от них, что-то двигалось. Два баркаса, гребцы которых, сгорбившись, работали веслами, шли по воде, испещренной маслянистыми горящими пятнами и торчащими обломками мачт сгоревших и затопленных кораблей. Рингил мрачно подумал, что, если учесть ветер, дождь и темноту, задача им поставлена нелегкая.

Клитрен прищурился сквозь дождь.

– Хойранов гнилой хер… две гребаные лодки? И все? Придется попотеть, чтобы разместить в них всех до единого и не опрокинуться, как только выйдем на открытую воду.

Рингил пожал плечами, скрывая схожие опасения.

– Я сказал Кормчему, что нас двадцать два человека. Видимо, Ньянар посчитал, что этого хватит. Может, он и прав.