Темные века европейской истории. От падения Рима до эпохи Ренессанса

Снова земли между устьем Рейна и устьем Роны и от Майнца до Бискайского залива были объединены под властью одного короля. Причем это был король, подобного которому эти земли еще не знали — героическая фигура, не имевшая себе равных за все три века, которые мы уже рассмотрели. Место рядом с ним заслуживает только остгот Теодорих, хотя перед Теодорихом стояли не такие масштабные задачи, да и успехи его были не столь грандиозными, как у Карла. Впервые с тех пор, как мы начали рассматривать историю раннего Средневековья, нам встретился человек, чья внешность и ум, планы и образ жизни настолько хорошо документированы, что мы можем представить ясный всеобъемлющий образ. Карл Мартелл, король Пипин, Лев Исавр и даже сам добрый старый Теодорих — весьма туманные фигуры, о которых мы имеем лишь весьма общее представление. А Карл предстает перед нами живым человеком из плоти и крови, которого мы понимаем и которым восхищаемся.

«Карл обладал крепким телосложением и довольно высоким ростом, — пишет его биограф Эйнхард, — но не выше семикратной длины своей ступни. Голова его была круглой, глаза большими и выразительными, нос довольно крупным. Благородная седина украшала его лицо, всегда живое и веселое. Все это весьма способствовало его обаянию. И хотя шея его была слишком коротка и толста, а живот выступал, пропорциональность остальных частей тела скрывала эти недостатки. Походка Карла была твердой, весь его облик — мужественным, но голос, довольно высокий, хотя и звучный, не вполне соответствовал мощному телосложению. Он отличался превосходным здоровьем и лишь в последние четыре года страдал лихорадкой, а также временами прихрамывал на одну ногу. Но и тогда он пренебрегал советами врачей, которых ненавидел за то, что они убеждали его отказаться от любимой жареной пищи».

Карл усердно занимался верховой ездой и охотой, к которым испытывал врожденное влечение. Любил он также купаться в горячих источниках и достиг большого совершенства в плавании. Именно из любви к горячим ваннам построил он в Ахене дворец, в котором провел последние годы жизни.

Карл носил народную франкскую одежду и не любил чужеземные наряды. На тело он надевал полотняное белье, сверху обшитую шелковой бахромой тунику и штаны. Ноги до колен обертывал полотняной тканью — так делали до того, как были изобретены чулки. Зимой он закрывал грудь и плечи пелериной из шкур выдры и соболя, а поверх всего набрасывал зеленоватый плащ, и всегда опоясывался мечом с золотой или серебряной рукоятью. Только в особо торжественных случаях он облачался в одежды, затканные золотом, надевал обувь, усыпанную драгоценными камнями, застегивал плащ золотой пряжкой и надевал золотую корону. В обычные дни его наряд мало отличался от одежды простолюдина.

Он был умерен в еде и питье, правда, больше в питье, чем в еде. Никто не видел, чтобы он выпивал больше трех кубков за ужином. Он ненавидел пьянство во всяком, не говоря уже о себе и своих близких. Но в пище он не мог быть равно воздержан и часто жаловался, что пост вредит его здоровью. Обычный его обед был очень прост, он состоял лишь из четырех блюд, не считая жаркого, которое сами охотники подавали прямо на вертелах и которое Карл предпочитал любому другому мясу.

Во время еды он слушал музыку или чтение. Его занимали подвиги древних, а также сочинения святого Августина, в особенности то, которое называлось «О граде Божьем». Он велел, чтобы ему записали древние франкские эпические поэмы о делах и войнах королей древности, и учил их наизусть. Он и сам читал вслух, пел под арфу и учил этому других. Он увлекался всеми свободными искусствами, любил ученых людей и приглашал их со всех концов света. Грамматику он слушал у Петра Пизанского — дьякона, человека преклонных лет, в прочих предметах имел наставником Альбина, прозванного Алкуином, тоже дьякона, сакса родом из Британии, мужа, умудренного в многих науках. У него Карл обучался риторике, диалектике и в особенности астрономии, благодаря чему мог искусно вычислять церковные праздники и наблюдать за движениями звезд. Пытался он также писать и с этой целью постоянно держал под подушкой дощечки для письма, чтобы в свободное время приучать выводить буквы, но труд его, слишком поздно начатый, имел мало успеха. Карл любил строить и задумал строительство великолепного собора в Ахене, украшенного лампами и подсвечниками из золота и серебра. Двери и ограды там были из бронзы. При его возведении поблизости не оказалось мрамора, и мраморные колонны были доставлены из Равенны и Рима. Он посещал церковь в различное время, даже ночью, причем следил, чтобы все выполнялось как должно и ни в чем не нарушались религиозные предписания. Он молился и на языке франков, и на латыни и был искусен в обоих языках. Карл много трудился над иностранными языками и овладел латынью настолько, что мог изъясняться на ней, как на родном языке, но по-гречески больше понимал, чем говорил.