Темный бог вечности

Ну, что ж, осталось лишь приобрести здесь, на Бродвее две жилые ячейки – одну для маньячки, другую для стрелка, и ее дела на Азере можно будет считать законченными.

Глава девятая

1

Когда вода вскипела, он бухнул в котелок сразу три таблетки и, наконец-то, наелся. До отвала. В сравнении с сырым мясом скрыплов эта бурда была настоящим деликатесом.

Незнакомец наблюдал за ним с откровенным любопытством, но разделить трапезу вежливо отказался, правда, предварительно варево попробовав.

Впрочем, незнакомцем он, строго говоря, уже не был. Звали его, как выяснилось, Скаврон (– зови меня Скаром, друг! -) и был он бывший общинный кузнец, вольный, хоть и живший на земле маркграфского пакатора. Ныне Скар был ссыльный поселенец, обретавшийся тут, "на полюсах", в поселке Ахерон, стоявшем на берегу одноименной реки. Отсутствием памяти у своего спасителя он был удивлен гораздо меньше, чем цветом его волос. Болезни бывают разные, даже и рукотворные, мало ли до какой гадости способна додуматься пытливая высоколобость, если ей заплатят хорошие деньги. А что дело не обошлось без доброхотов – так оно ясней ясного, как бы иначе оказаться чуть ли не голому беспамятному человеку "на полюсах" посреди бескрайней снежной равнины? А вот таких светловолосых людей он до сих пор никогда видывал… слышать о них, правда, доводилось. Что да, то да… Звал он своего спасителя Люксом, то есть, светлым. Надо же как-то называть человека, если он сам имени своего не помнит? Тем более что не только волосы, но и кожа у него была потрясающе белой, и будто бы даже светилась изнутри.

Жил Скаврон одной мечтой – добраться до горла своей бывшей супружницы и ее, как он выражался, давнего "хахаля", а сейчас уже, наверное, и вполне себе законного супруга.

– Тихий был такой, сволочь, угодливый, и потому всем угодный, – рассказывал с горечью Скаврон, возясь с костром. – Так себя преподносил, что его каждый держал за своего, и хороший человек, и последний мерзавец. Невесть какими путями пролез в адепты к Темному Богу, а теперь заделался уже и вовсе пакатором. Перед прежним-то, перед настоящим пакатором, он лебезил и всячески преклонялся, а перед женою его и вовсе на брюхе ползал. А когда старый пакатор умер, и вдова его поклоняться Темному Богу наотрез, так сказать, не пожелала, тут и настал его звездный час.

Скар поджарил на углях куски мяса кенгуры и предложил своему спасителю, но тот отказался – был сыт, холод отступил, на его лбу даже выступила испарина. И он отчаянно боролся со сном и головной болью. А мысли Скара все время возвращались к бывшей жене-подлянке и ее сволочному любовнику.

– Госпожа его, гада, жаловала, место ключника при себе дала, и он, сволочь, ей так отплатил за доброту и ласку. Вскорости как все вокруг начало ложиться под Темного Бога, повсюду, видишь ли, беспорядки начались всякие, убийства из-за угла, дуэли странные. И начали пакаторские имения менять хозяев, да и баронские тоже. А у нас на гегемонатском торговом тракте вдруг стали случаться разбои. И стал кто-то распускать слухи, что тут без нашей госпожи не обошлось. Прискакали к нам в Монпари малиновые гвардейцы, а с ними серый аббат с предписанием на обыск.

– Малиновые? – удивился названный Люкс. – Ты же говорил, что вы франконцы.

– Франконцы, – подтвердил Скаврон, – но залуарные… Монпари стоит на том берегу Луары, и с давних времен повелось, что уголовными делами в наших местах занимаются гегемонатские власти. Договор такой заключили наш Франкон с ихним Гегемоном в незапамятные времена. Это сейчас через Луару понастроено аж целых четыре моста, а раньше было так, что по каждому пустяку через такую речищу не пошмыгаешь. Да. Ну, прискакали малиновые, госпожа человек законопослушный, ничего такого не ждет и грехов за собой не знает, опускает в замке подъемный мост. Пожалуйте в Монпари, гости дорогие. И как только они в ворота въехали – сразу же шасть на продуктовый склад. И что ты думаешь, там оно и лежит, награбленное. Тебе надо говорить, кто на этом складе был при ключе?.. Не надо?.. Стали вести дознание, сверять даты, время – тогда-то был грабеж и тогда-то, ничего по времени не сходятся! Уважаемые люди благолепных сословий и даже маркграф могут подтвердить, что во время самого громкого разбойного дела была госпожа со своими приближенными приглашена на торжественный въезд его, сэра маркграфа в столицу маркграфства в славный город Авалон при возвращении его милости с отдыха на озере Балатон. И госпожа не только в шествии участвовала, но и танцевала с сэром маркграфом танец контамос. Неувязочка!.. Ладно. Забирают малиновые награбленное, забирают госпожу и выезжают они в Авалон для дальнейшего дознания. А через пару дней находят проезжие купцы в недалеком от замка лесочке этих малиновых порубленными в капусту. И что характерно – ни госпожи, ни серого аббата среди трупов нет. И награбленного нет.

Скаврон стукнул себя кулаком по колену и со злобной досадой покрутил головой.