Темный бог вечности

– Хорошие вы парни, право-слово. Даже завидно. Вот только занимаетесь Вы не своим делом. Ничего вы в нем не понимаете, не смыслите и вообще… Чтоб вы знали – секретари-референты у любого руководителя сколько-нибудь ответственного ранга обязательно являются кадровыми сотрудниками спецслужб, причем у людей, рангом равных доктору Сальму – весьма высокопоставленными сотрудниками, а у низкоранговых даже просто сексоты.

– И в каком же чине находились Вы, – спросил Стратег. Флери стремительно повернулась к нему и четко отрапортовала, показывая, что, несмотря на его молчание, прекрасно разобралась в иерархии допрашивающих.

– Департаментчиф первого ранга.

Банзай с таким недоумением уставился на Стратега, что тот вынужден был пояснить:

– Примерно полковник гвардии Компаний.

Банзай присвистнул.

Флери помотала головой. На лице ее играли желваки, руки были стиснуты так, что в них, вероятно, напрочь прекратилось кровообращение.

– Меня фактически просто списали. Совершенно ясно, что изнасилуй я себя и начни шпионить, тут же влипну, и сгребут меня если не Рекс с Сержем, то прежние коллеги по Корпусу, которых, как утверждают, тут уже сейчас хватает, а скоро и вообще будет пруд пруди. Буду манкировать – прихлопнут те. Выхода не вижу и запуталась. Я уже стала, можно сказать, дальтоником на черное и белое. Не то, чтобы я путала хорошее с плохим, я их просто перестала различать. Я не хочу за вами шпионить, вот только как мне это доказать?

– А вот это, думается мне, как раз не так и сложно, – сказал Стратег.

– Что Вы имеете в виду? – насторожилась она.

– Существует вполне объективный критерий истины. Практика.

– Не поняла?..

– Я имею в виду судьбу доктора Сальма.

– Что?.. Как Вы сказали?.. Ах, боже мой!

3

Ветер был очень сильный и попутный, так что от буера не требовалось ни особой маневренности, ни большой парусности. Подбрюшной шкуры вполне хватило на парус, обеспечивавший весьма приличный ход. Правда, о поиске тайников пришлось накрепко забыть, но Люкс и не думал об этом сожалеть, так велико было нетерпение, гнавшее его на юг.

Люкс… он и сам себя теперь иначе не называл.

Люкс сидел за кормилом практически бессменно, что было, в общем-то, вполне объяснимо. Во-первых, для управления буером Скару не хватало ни силы, ни скорости реакции. По дороге, хотя они давно уже покинули зону зарослей, нет-нет, да и встречались препятствия, которые надо было объезжать: лед вполне прилично держал статическую нагрузку, но, как подозревал Люкс, вряд ли выдержал бы нагрузку ударную. Во всяком случае, проверять прочность конструкции на практике ему не хотелось. Во-вторых, восстановление памяти после сна давалось Люксу такой ценой, что он старался оттянуть каждый следующий сон, насколько это было возможно. Ну и, в-третьих, пользоваться обычным зрением в метельной круговерти было решительно невозможно, и если бы не тот странный локатор, что завелся у Люкса в голове, их парусная прогулка закончилась бы если и не на первой попавшейся кочке, то у первого же встреченного валуна или тороса. Но благодаря локатору, этому чуду природы, которое, к тому же, еще и непрерывно совершенствовалось, путешествие протекало вполне благополучно.

Впрочем, Скаврон отнюдь не сидел без дела. Правда, с точки зрения Люкса, дело это было более чем странным.

Еще в процессе загрузки буера костью и припасами Скаврон самым тщательным образом препарировал всех убитых кенгуров. Сначала очень аккуратно и осторожно он вырезал у них нагрудные мешки, которые и разложил поблизости в явном желании заморозить. Потом он так же старательно отрубил им головы, сложив их возле борта буера пирамидой.

Ага, – догадался Люкс, видя, что спутник укладывает нагрудные мешки в ледяной колодец устроенный им на корме буера. – Понятно. Это он кость хочет обрабатывать… как он сказал?.. в пять раз дороже?..

Скаврон, уложив замерзшие мешки в ледяное, хранилище, с невнятным бормотанием: "Как бы чего не вышло", принялся намораживать сверху ледяную корку. Увидев, что Люкс внимательно наблюдает за ним, он, как бы оправдываясь, сказал:

– Мало ли что может случиться. Перевернемся или налетим на что-нибудь. Хоть мешки и заледеневшие, но, если от них отколется хоть малый кусочек да, попавши на тело, оттает – мало не покажется.

До сих пор все было ясно и понятно, и вполне объяснимо. Однако, покончив с мешками, Скаврон принялся запихивать в буер отрубленные головы кенгуров. Люкс удивился: зачем ему этот хлам?.. но говорить ничего не стал. Может быть, похвастаться хочет. Или наоборот, конкурентов запугать. Хотя, что ему теперь до конкурентов? Все равно собрался в бега. И вот теперь, приноровившись к ходу буера – впрочем, достаточно плавному – кузнец принялся раскалывать кенгуровые черепа. Дело это было непростое, а даже вовсе наоборот, весьма даже сложное и трудоемкое.

Расколов череп, кузнец принимался копаться в нем со всей возможной тщательностью, потом с невнятной руганью отправлял останки за борт и принимался за следующий.