Темный бог вечности

Челнок плюхнулся на космодром Шварценвельд, расположенный посередине естественного заповедника, в местах, которые местный люд на протяжении всей писаной истории планеты обходил стороной и, как недавно выяснилось, не напрасно – радиационный фон в Шварценвельде и сейчас в десятки раз превышал не только допустимые, но и любые разумные нормы. Советник перед началом строительства космодрома вызвал специалистов, и они подтвердили, что – да, в этом месте некогда рвануло нечто капитальное и очень – очень грязное. По мысли сэра Советника, это было идеальное место для космодрома, поскольку Координатор возжелал свести технологическое вмешательство в местную жизнь к минимуму, "оставив местную планетную, так сказать… э-э… фауну – рычащую как невнятно, так и относительно членораздельно (шутка!) в неприкосновенности… э-э… хотя бы относительной".

Так что космопорт на Темной создан был в местах безлюдных. Строился он по типовому проекту, и вход в подземку находился от посадочных полос так далеко, будто сюда приземлялось сто челноков в день, а не всего один челнок в сто дней, да и то лишь в лучшем случае. Однако для Генрика это имело одно существенное преимущество: он мог скинуть с носа совершенно осточертевшие защитные очки и хоть ненадолго дать отдохнуть глазам от беспощадного "стандартного" света Старых Миров.

Освещенность, нормальная для аборигенов Темной, воспринималась людьми из Старых Миров как густой туман, да еще в сумерки. Аборигенам же "стандартный" свет мог стоить зрения. В подземных румах имперцев, в том числе и в лаборатории, невзирая на время суток, на головы людей изливался все тот же единый для Империи "стандартный" свет. Так что для Генрика возможность побыть без очков – пусть даже и не долго – воспринималась как подарок судьбы.

Вообще-то существовали защитные контактные линзы, которые и защищали, и не мешали. Он сам, не снимая, носил такие во время учебы в Столице. Однако румы лаборатории черт знает, зачем, отделялись друг от друга и прочих имперских румов порталами, замками, биопьими постами, все это свирепо бдело, лязгало затворами, запорами и диафрагмами порталов, на каждом шагу требуя предъявления сетчатки глаз, формулы крови, а то и генетического кода. В таких условиях о линзах и речи идти не могло. Впрочем… он же теперь Главный актуализатор. Шеф! А шеф, по крайней мере, по лабораторным румам может разгуливать совершенно спокойно, всюду совать свой нос, причем даже если и не командовать охраной, то уж поплевывать на нее в свое удовольствие он точно может. Генрик с наслаждением сдернул с носа очки, сунул их в нагрудный карман и вставил в глаза контактные линзы, благо действие их, будучи односторонним, смотреть в условиях Темной не мешало.

Спутники отстали, завозившись с багажом. Сотрудник межпортального конвоя, не сводя с Генрика подозрительного взгляда, проводил его к порталу подземки. Убедившись, что приезжий попал в поле зрения внешней охраны, он развернулся и молча потащился обратно, не утруждая себя всякими заморочками, вроде скрупулезного выполнения инструкций и, уж тем более, вежливостью.

Охраны у портала подземки было отчего-то необычно много, и у юного дарования мелькнула на какую-то долю секунды шалая мысль, что это есть его собственный почетный эскорт. Впрочем, оная шалая мысль устыдилась собственной наивности и исчезла еще скорее, чем появилась.

– Ну, вот мы и дома, сразу видать, – хмыкнул юный шеф в надменную, хмурую и крайне недовольную физиономию заслонившего ему дорогу офицера. Офицер – малиновый гвардеец в чине аж капитана, был при оранжевом шарфе, что свидетельствовало о выполнении им особого чрезвычайно важного задания. Однако капитану было, видимо, смертельно скучно, и он был рад хоть какому-то развлечению.

Малиновый капитан уперся взглядом в глаза Генрика и свирепо засопел, изображая припадок служебного рвения. Впрочем, охрана и в самом деле терпеть не могла контактные линзы на глазах у досматриваемых. Изменяя форму глаз и резко уменьшая зрачки, они совершенно преображали облик человека, что мешало идентификации, но, к сожалению, не запрещалось инструкциями.

– Паспорт! – рявкнул капитан, хотя, несомненно, видел, что досматриваемый появился из внутреннего портала космопорта и в сопровождении межпортального конвоира. Юный шеф, старательно удерживая на лице самую ироническую и наглую из своих ухмылок, полез в карман. Назревал вполне привычный и совершенно заурядный для прошлой университетской жизни конфликт между мундирным "его высокоблаголепием" и расхлябанным "студиозусом прохладной жизни", погрязшем в студиозном разгильдяйстве пополам со студиозным же пофигизмом. Причем оный студиозус вполне мог оказаться, к тому же, еще и особой самого сиволапого происхождения.