Тэмуджин. Книга 4

Вглядевшись в нойонов, он убедился в том, что и ожидал увидеть: Джамуха, Алтан, Даритай, второй дядя Джамухи, двое джадаранских тысячников – все были заметно пьяны. До того, как к ним подъехал Тэмуджин, они весело разговаривали и хохотали, на лицах их сияли хмельные улыбки.

Увидев Тэмуджина, они примолкли, выжидающе посмотрели на него. Во взглядах Алтана и Даритая виднелась скрытая неприязнь, будто они говорили: «Ну, и что ты на нас смотришь? Мы веселимся по праву и у тебя не будем спрашивать разрешения…»

Тэмуджин, сдерживая вспыхнувшую в нем злость к беспечно веселящимся нойонам, посмотрел на Мэнлига, сидевшего с края. Тот, заметно выпивший, смущенно отвел взгляд.

– Анда! – сиплым, простуженным голосом крикнул Джамуха, хватая стоявший перед ним на снегу туес и наливая в чашу вино. – Наконец-то и ты к нам присоединился. Я ведь тебе предлагал остаться, ты же сам отказался… А мы здесь не просто так пьем, ты не подумай плохо, мы подносим духам – хозяевам тайги, чтобы удача от нас не отвернулась. И ты тоже должен с нами принять…

Он встал, качнувшись на затекших ногах, с трудом удержав равновесие, обошел сидящих и обеими руками поднес налитую до краев чашу.

– Прими, анда!

Тэмуджин взял чашу, ощущая в душе возмущение и нежелание пить, но, повернувшись в сторону леса, побрызгал безымянным пальцем несколько раз и выпил до дна.

– Вот это молодец! – вскрикнул Джамуха, за ним раздались одобрительные голоса остальных. – Да, видно, что Тэмуджин-нойон и выпить умеет, когда надо… А как же, надо ведь возблагодарить богов… Дело уже сделано, можно и отдохнуть… Садись сюда, со мной рядом! – Джамуха потянул его за рукав.

Тэмуджин мягко отвел его руку.

– Я приехал посмотреть, как тут обстоит дело, – отдышавшись холодным воздухом, досадуя про себя, что раньше времени пришлось принять чашу, сказал он. – А там дел еще много, вот поговорю со своими и поеду обратно.

– Ну, опять ты за свое! – обиженно воскликнул Джамуха. – Да все там уже сделано, зверей подогнали к опушке, завтра утром загонщики их выгонят, а мы отсюда постреляем вволю. Давай уж, посиди с нами, хватит тебе по тайге бродить.

– Нет, поеду. – Тэмуджин сел в седло и подал знак Мэнлигу, отзывая его в сторону.

– Пришлось с ними выпить, – оправдывался Мэнлиг, когда они отъехали от примолкших нойонов. – Сидя за одним костром, нельзя ведь отделяться.

– Подожди, Мэнлиг-аха, – мягко остановил его Тэмуджин. – Я тебе должен другое сказать. Кокэчу куда-то исчез, отошел от нас в тайге, никого не предупредив, и до сих пор не появился.

Мэнлиг недолго помолчал, опустив голову, а потом беспечно сказал:

– Я думаю, он по своим делам отлучился. Беды с ним нет, я бы почувствовал. Да он из дома часто так же исчезает. Не беспокойся за него, сам знаешь, у него другие дела. Вернется.

– Ладно, ты меня успокоил, я и не знал, что думать. Теперь поеду. Но ты больше не пей. Завтра будет трудный день, и на тебя большая надежда. Когда подойдут остальные наши тысячи, расположи их у опушки, и чтобы они были готовы двинуться туда, куда мы укажем.

– Хорошо, все сделаю.

Отъезжал Тэмуджин со смутой на душе. Хмель, ударивший в голову от выпитой на голодный желудок арзы, тяжелил, был неприятен. Под горлом как будто застрял комок, он часто и глубоко вздыхал, выжидая, когда полегчает внутри и проветрится голова.

«Что это за порядок? – думал он. – Одни трудятся на холоде, голодные, гонят диких зверей, насмерть бьются с ними, а другие посиживают у костра, веселятся и пьянствуют. Не знают и не думают, с каким трудом идет охота, для них звери сами идут в руки… И считается, что все на одной охоте, одним делом заняты. Почему так? Такой несправедливости не должно быть. Все должны одинаково трудиться – ведь каждому достанется доля с добычи… Поговорить бы об этом со старейшинами и изменить правила охоты, запретить пить и есть одним, когда другие заняты делом».

Когда он снова въехал в лес, уже стемнело. Сплошным рядом, огораживая звериное стадо, горели костры. Слышно было, как по всему лесу рубили сухие дрова.

Ночью от улуса Тэмуджина прибыли две тысячи – шестая и восьмая, а под утро – остальные три тысячи.

VIII

Следующим утром приступили к вытеснению зверей из леса. Перед этим всю ночь, почти до утра шла подготовка. В темноте по лесу тыльной стороной облавного круга передвигались отряды из только что прибывших тэмуджиновских тысяч. Они располагались, занимая указанные вождями места. По заднему краю звериного стада расставили около ста восьмидесяти больших барабанов, привезенных из куреней прибывшими отрядами. Барабаны прежде брали на большие войны с татарами и чжурчженями, после они использовались на больших молебнах и тайлаганах, когда приносили жертвы военным богам, принимали в войско подростков или хоронили великих вождей и багатуров, а теперь привезли на облаву. Встречавшему новое пополнение Мэнлигу тысячники говорили, что взяли их по совету старейшин, узнавших о небывалом количестве зверей.