Тэмуджин. Книга 4

– Джамуха-анда, послушай меня, – сказал Тэмуджин. – Я тебя понял, но и ты меня пойми. Да, может быть, я виноват перед тобой, что не оказывал должного почтения, как анде. Но где было мне время думать об этом, когда гибель преследовала меня, как коршун беспомощного суслика? Если бы тогда отец твой не согласился мне помочь взять свою невесту – мое имя навсегда покрылось бы позором на все племя. Ты только представь: жениха прогнали как безродного нищего, ведь хуже этого ничего нельзя и придумать! И кто из нойонов после этого стал бы со мной разговаривать? Когда мне было думать о приличиях? И на этот раз, когда ее увезли меркиты, ведь опять же я думал об одном: как поскорее вернуть ее. Ну, пришел бы я к тебе тогда сразу, а дядья твои заартачились бы, прогнали меня, они ведь не захотели бы враждовать с меркитами из-за меня. Они и против тебя восстали бы из страха, в твоем улусе поднялась бы смута, ведь могло быть так?.. А когда я вернулся от Тогорила, у меня уже и сил не было, чтобы снова садиться на коня, мне надо было отдохнуть перед походом, вот и отправил я к тебе своих братьев. К чужому человеку я поехал бы сам, но к тебе отправил братьев, как к своему. Понимаешь? Но я был без ума от радости, когда мне передали твои слова, что ты без раздумий поднял свое знамя и собрался со мной в поход. И сейчас я благодарен тебе за это и всегда буду помнить. Нет, Джамуха-анда, зря ты на меня обижаешься, никакого умысла у меня против тебя не было.

– Я же не говорю, что ты с умыслом это делаешь. – Джамуха устало махнул рукой. – Но все получается так… И как же нам теперь быть? Все порушилось, дружбы между нами нет. Ведь ты понял, что на этой охоте я хотел обмануть тебя и дал плохого газарши. И войско вдвое больше твоего я привел нарочно. Сильно я обижен был на тебя за все, вот и хотел перед людьми уравнять тебя с собой. Но не вышло, ты снова прославился, а я вновь опозорился.

– Брось ты об этом думать, забудь! – сказал Тэмуджин. – Я понял, почему ты это сделал, и понимаю тебя. Давай отныне будем с тобой равными и по-прежнему будем самыми близкими друзьями.

Джамуха недоверчиво покосился на него, будто стараясь угадать истинные его мысли.

– Давай! – вдруг решительно тряхнул он головой, загораясь глазами. – И начнем все сначала!

– Нет, почему же все сначала? – возразил Тэмуджин. – Между нами много хорошего уже было, мы крепко выручали друг друга, куда же мы это денем? Просто, как говорят старики, нам нужно подавлять между нами все плохое и возносить все хорошее – так мы и продолжим нашу дружбу.

– Ты прав, – Джамуха грустно покачал головой. – Снова ты оказался прав, а я неправ, да видно, так и будет всегда…

– Эх, Джамуха, опять ты за свое. Какой же ты обидчивый, даже словом поправить тебя нельзя. Ну, хорошо, пусть будет по-твоему, мы все начнем сначала. – Тэмуджин с дружелюбной улыбкой смотрел на него. – Хорошо?

– Нет уж, пусть будет по-твоему, потому что ты прав. Надо все делать правильно, неправильно делать нельзя. А я снова неправ, и потому нельзя делать так, как я говорю.

– Ну, брось, анда. Мы ведь не малые дети, надо делать все, чтобы было к лучшему. Вот ты посмотри, как все у нас хорошо – о чем нам еще жалеть? Мы вместе, нас поддерживает кереитский хан, мы с тобой – сильнейшие в монгольском племени нойоны, никто с нами теперь не справится. Потому мы и должны всеми силами крепить нашу дружбу… Вот сейчас разговоры пошли по куреню о моей жене, будто ты что-то разузнал про нее и рассказываешь. Разве я поверил этому, разве пошел на поводу этих пестрых языков? Я крепко подумал над этим и понял, что все это вранье, а потому взял и наказал этих сплетниц, чтобы больше не болтали. А потом и ты наказал своих, и мы вдвоем правильно сделали, пусть отныне никто не думает пытаться рушить нашу дружбу, верно? Ведь это кто-то нарочно придумал, я думаю, кому-то не по душе наша дружба, кто-то боится нашей общей силы. И мы никому не должны показывать, что между нами какая-то трещина, потому что туда они и будут бить, чтобы ослабить нас. Верно я говорю?

– Верно говоришь, анда. – Джамуха некоторое время задумчиво смотрел на огонь и вдруг, вновь воспрянув своей переменчивой душой, возбужденно заговорил: – Но кто-то ведь это придумал, а кто? Как ты думаешь, анда, кому это надо?.. Не-ет, это дело нельзя так оставить, завтра же надо взять всех, кто участвовал в этой болтовне, и допросить, огнем их жечь, но найти тех, кто сочинил эти сплетни.

– Нет, анда. – Тэмуджин покачал головой. – Если начнем ворошить это дело, разговоры разойдутся на все монгольское племя, а я не хочу этого. Пусть лучше так все и утихнет. Самых ярых болтунов мы укоротили, остальные теперь побоятся распускать языки. Давай на этом остановимся. И еще, ведь мы с тобой не знаем, кто на истоке этих сплетен. – Тэмуджин понизил голос, доверительно глядя на анду. – Это могут быть и дядья твои, или мои, или эти керуленские нойоны, а может быть, и Тогорил-хан.

Джамуха удивленно посмотрел на него.

– Тогорил? Ты так думаешь?