Тэмуджин. Книга 4

В ту же ночь пополнившийся киятский курень снялся с обжитого места на берегу Барха и стремительно двинулся по следу ушедших недавно от них джелаиров.

Рысью шли перемешанные стада и табуны, нещадно махали плетьми гнавшие их табунщики, оглашая округу отчаянным криком, будто убегали они от вражеской погони. Скот уставал от непрерывной скачки, шел из последних сил, обессилевших телят и жеребят бросали в пути.

Без отдыха киятские улусы покрыли расстояние между Ононом и Керуленом и поздним вечером третьего дня стали у речки Абарга, на восточной границе улуса Джамухи.

Наутро, еще в темноте, оставив кочевье в пустынной степи и расставив войска вокруг, Алтан, Бури Бухэ и Даритай заседлали свежих лошадей и, взяв такие же скромные подарки, что недавно возили к Таргудаю, поскакали в курень Джамухи и Тэмуджина. Они по слухам знали, где находится ставка молодых нойонов, и рысили, держа в виду далекие тальники по берегам Керулена.

Когда солнце поднялось над восточными холмами, они перевалили через склон сопки и увидели перед собой огромный, не меньше тайчиутской ставки в прежние лучшие годы, с плотно стоящими по внешнему кругу юртами, боевой курень. В середине виднелись два крупных айла с большими белыми юртами.

Шагом спускаясь в низину, они внимательно всматривались, гадая, какой из айлов принадлежит Джамухе.

– Хорошо бы прямо к нему попасть, – промолвил Даритай. – Что-то не очень охота сейчас встречаться с Тэмуджином, да и с Оэлун.

– А какое им до нас дело, – простодушно пробурчал Бури Бухэ. – Мы едем в гости к Джамухе, что тут такого.

– Никакого понимания у тебя нет! – неприязненно покосился на него Даритай. – Как бы там ни было, а Тэмуджин человек нашей кости.

– Ну и что? – простодушно пожал тот плечами. – И что они нам скажут, зачем вы к Джамухе приехали, что ли?

– Нехорошо будет, если встретимся с ними и проедем мимо, направимся к другому, – объяснял ему Даритай.

– Заедем с восточной стороны, – не слушая их, сказал Алтан и тронул рысью. Братья последовали за ним.

У крайних юрт встретили молодого всадника с мотком волосяной веревки на плече, выезжающего в степь.

– Как проехать к айлу Джамухи? – спросил его Алтан.

Тот с любопытством оглядел их.

– Доедете до середины куреня, увидите белые юрты. Те, что с восточной стороны, – Джамухи-нойона.

– А он сейчас дома?

– Должен быть дома, утром я видел его.

Миновали внешний ряд и продвигались молча, короткими кивками здороваясь с встречными мужчинами. Несколько женщин уступили им дорогу, вежливо кланяясь.

У третьей юрты конь под Даритаем споткнулся, тот, обозлившись, дважды вытянул его витой плетью, крепко придерживая поводьями. Конь заплясал, боком отходя в сторону, зло кося покрасневшими глазами.

– Что это за кони у тебя, все время запинаются! – недовольно пробурчал ехавший рядом Бури Бухэ. – Что, не можешь себе приличных заседлать?

– Тебе-то что за дело? – огрызнулся Даритай. – Мои кони и моя забота.

– Нет уж, это не только твоя забота! – заспорил с ним Бури Бухэ. – Потому что из-за твоих коней все дело испортиться может. В прошлый раз, когда мы ездили к бугунодам, твой рыжий тоже запинался, потому мы и не смогли договориться с ними. Это плохая примета, не знаешь, что ли? Держись-ка лучше позади, а то и на этот раз ничего у нас не выйдет…

– Эй, вы что, место нашли тут спорить? – недовольно оглянулся на них Алтан. – Замолчите оба.

Даритай прошипел что-то под нос; Бури Бухэ, презрительно усмехаясь чему-то, посматривал по сторонам.

Въехали в айл, спешились у коновязи. У двери юрты стоял воин охраны с коротким, добела отточенным ножевидным копьем в руке, с чжурчженской саблей в берестяных ножнах. Высоко держа голову в кожаном шлеме, он косоватым, независимым взглядом посматривал на них.

– Смотрите-ка, и этот не хочет уступать Таргудаю, охрану у двери ставит, – усмехнулся Бури Бухэ.

– Тихо ты… – шепнул Алтан и, напустив на лицо беспечный, самодовольный вид, обратился к воину: – Доложи, что приехали киятские нойоны.

Воин просунул голову под полог, что-то сказал. Помедлив, он шагнул в сторону. Тут же за ним показалась мать Джамухи, старшая сестра погибшего Ехэ-Цэрэна. Красивая, стройная прежде сестрица Хуриган, теперь же заметно постаревшая, с сетью морщин на лице, выйдя из-под полога, прикрываясь от поднимающегося солнца, всматривалась в них.

– Откуда вы, мои младшие братья? – громко воскликнула она и с увлажнившимися глазами, с радостной улыбкой торопливо прошагала к ним, по очереди обняла всех. – Как вы оказались в этих краях? Или меня проведать приехали?

– И тебя проведать, – говорил Алтан, оглядывая ее с ног до головы. – И заодно с сыном твоим поговорить.

– Ну, проходите в юрту, наверно, устали с дороги.

Братья, незаметно переглядываясь, пошли за ней.

– Джамуха с утра ушел на реку, рыбу половить захотел, – говорила Хуриган, усаживая их справа от хоймора, наливая в китайские крашеные чаши пенистый айраг. – Сейчас его позовут. Ну, расскажите, как вы там, на Ононе поживаете, все ли у вас благополучно? Нет ли смуты опять или драки между вами? Здесь ведь всякое про вас рассказывают, не знаешь, чему верить.