Тень

– Как смеешь ты вершить закон без моего на то повеления?! – прогремел в темноте голос, больше похожий на раскат грома. Тень Ивана продолжала стоять на четвереньках, ноги и руки ее мелко дрожали, глаза слезились от испуга, язык вывалился наружу от бессилия перед Господином.

– С этих пор и на всю оставшуюся жизнь ты приговариваешься к заточению в озере забвения в своем новом обличии без возможности помилования! – он громыхнул своим посохом оземь, и десяток темных теней, схватив Тень Ивана, поднялись в воздух, и исчезли в грозовом небе.

– Иван, а, Иван! Опять надрался, Господи боже ты мой! – запричитала Евгения с порога. И когда ты только успеваешь? Лучше бы курятник поправил, да вон крыльцо совсем покосилось! А ему хоть бы хны! Дрыхнет, а еще мужик называется! Вставай уже, лежебока! – она тронула Ивана за плечо, но тот оставался лежать и еще ей показалось, что он какой-то не такой. Каменный какой-то. Перевернула его лицом кверху и аж задохнулась! Иван лежал с раскрытым ртом и совершено белыми глазами. Он был мертв.

Вскоре в избу Евгении подтянулись и Фрося, которая успела приехать из города, и участковый, и фельдшер Егор.

– По виду покойного, был он сильно перепуган в последний момент жизни, – Егор был пожилым человеком в круглых очках, с огромным картофельным красным носом, в медицинской шапочке и затертом, местами, белом, халате. – Видал я такое только на войне, когда солдата протыкают штыком. Или кинжалом. А тут дело почище. Глянь-ка, Василий, – это он к участковому, – глянь на глаза. Их просто нету! Как будто бы кто-то выжег их. Такого у меня никогда не случалось. Не знаю, что и сказать. Надо везти в район. Может, там что скажут? И рот раззявлен так, будто покойный хотел крикнуть, да не смог. Одно могу сказать: от испуга он у тебя умер, Евгения Кирилловна. Это уж определенно.

Женя, кажется, начала понимать, что случилось с мужем. Вспомнила она и предупреждение Таисии. Только, как же узнать, что было на самом деле? Надо идти к Ефросинье и посмотреть, цела ли книга.

– Да что уж теперь везти его, болезного, когда все равно не воскресишь Ивана, мужа моего несчастного? Давай, Василий, не будем измываться над телом его бренным, а завтра и похороним со всеми почестями. Детей вот только позвать бы на похороны.

– Не волнуйся, Кирилловна, я сегодня же детям твоим дам знать через районное отделение милиции, поможем им добраться до дому.

– Спасибо тебе, Василий, за доброту. А теперь позволь нам с Ефросиньей подготовить тело к погребению?

Когда все ушли со двора, Женя с Фросей бросились к Ефросинье домой. Взобравшись на чердак, они все сразу же поняли. Книга была цела. Только Ефросинья хотела прочесть заклинание, дабы вызвать Таисию, как та сама внезапно объявилась перед ними.

– Знаю, знаю, подруги. Прости, Евгения, что не уберегла мужа твоего, не доглядела, окаянная.

– Да что ты, что ты! При чем тут ты?

– А вот при том, что это Тень Ивана Галушко его напугала до смерти! Она, проклятая, подслушала наш разговор, потом нашла книгу и превратилась в чудище страшное. Поначалу хотела она тебя извести, Фрося, а уж потом и тебя, Женя. Да благо, не было вас дома, вот и попался ей под руку Иван. Не повезло ему, грешному!

– Да откуда ж ты все это узнала? Неужто в царствии твоем темном уже все известно?

– Еще как. Князь следит за всеми тенями и все держит под контролем. А Тень Иванову он заточил в самое глубокое черное озеро забвения на веки вечные за то, что самовольно жизнь человеческую загубила!

– Да что ты? Вот стерва! Вот нехристь! Поделом ей, подлой! Каков хозяин, такая и душа. Черная, да злобная.

На следующий день похоронили Ивана Мальчукова. Хороший был мужик, что и говорить, работящий. Вон, двоих деток с Кирилловной поднял, да каких! Любо дорого посмотреть! Ну, и что, что выпивал? А кто нонче не пьет? Скажи! Все пьют. Так он же не злобный был, когда выпивший, а все, бывало, как выпьет, да на печь. Отдыхать. Чтобы никому шкоду не устроить. Понимающий человек был, Царствие ему небесное!

Так, или приблизительно так говорили люди на похоронах Ивана Мальчукова, крестьянина и, в общем-то хорошего мужика, уроженца Вятской губернии Орловского уезда, деревни Мокерово.