Тень

— Еще я хотела сказать, что передала ваш номер Кристоферу Сандерблуму, тому самому, который указан в завещании как наследник. Надеюсь, вы не против. Он очень хочет поговорить с кем-нибудь, кто знал покойную.

Ян-Эрику вдруг вспомнился визит в гримерную. Необычный мужчина и странные обстоятельства. Абсурдное предположение, что он сын Анники и что это имеет какое-то отношение к самоубийству. Конечно, чересчур надуманно, но слова незнакомца он в первую очередь примерил к тому, что тревожило его больше всего. Года, к счастью, не совпали, и он со всей очевидностью осознал, что эта безумная идея свидетельствует о его глубочайшем недоверии к родителям. Как горько.

Он снова откашлялся.

— Я уже говорил с ним, он заходил ко мне вчера после выступления. Странная, конечно, история. Но к сожалению, ничем особенным я ему помочь не смог. Он, по-видимому, брошенный ребенок, подкидыш, но я понятия не имею, какое отношение это может иметь к Герде.

— Он подкидыш?

— Да, он так сказал.

В трубке замолчали.

— Я обязательно позвоню вам завтра в течение дня, когда найду фотографию. Она должна где-то быть, вопрос — где. Обещаю сделать все, что в моих силах.

Они попрощались. До расчетного часа в гостинице оставалось семь минут.

Ян-Эрик едва успел принять душ. Смущенно заплатил портье за разгром мини-бара, объяснив, хоть его об этом и не просили, что у него были гости. Даже ликер он ночью умудрился выдуть без остатка.

Дрожащая рука выводила на чеке уважаемое имя.

К вокзалу он пошел через парк. Камешки попадали под колеса чемодана, тормозя движение. Хоть тело и сопротивлялось нагрузке, но Яну-Эрику пришлось взять багаж в руки и побежать, чтобы успеть к поезду. Потный и мучимый сильной жаждой, он прибыл на перрон вовремя и успел найти свое место в вагоне первого класса.

Сев в кресло, немного отдышался. И вскоре устремился мыслями в вагон-ресторан. Ощущение, что его отравили, не исчезло, и он точно знал, как можно исцелиться. Есть хорошо опробованный метод. Ему станет намного лучше, если он выпьет совсем чуть-чуть, просто примет противоядие, чтобы помочь организму.

Ян-Эрик вытащил мобильный, набрал номер Луизы, но снова не получил ответа. Он рассеянно листал лежавшую на столе железнодорожную газету, не понимая ни слова из написанного. Дверь в ресторан открывалась и закрывалась, пропуская пассажиров. Ян-Эрик барабанил пальцами по подлокотникам кресла, смотрел в окно, однако его взгляд снова и снова возвращался к ресторану. Он начал набирать на мобильном сообщение, но передумал и стер. Отстукивая пальцами ритм, смотрел в окно, листал газету. Может, купить какой-нибудь еды? Не очень хочется, и все же. По крайней мере, можно пойти посмотреть, что у них есть. Даже если он ничего не купит, хоть ноги разомнет. Он снова посмотрел в окно и забарабанил пальцами по подлокотникам.

Лазанья, вегетарианская пицца, блины. Ян-Эрик долго и тщательно изучал меню. Куриный салат, тортеллини, фрикадельки. Заметив пластиковые упаковки с бутербродами у кассы, он направился туда и начал с интересом их рассматривать. Внизу стояли напитки. Он долго выбирал сок — и совершенно неожиданно для себя заказал пиво. Исключительно как лекарство, уговаривал он себя, возвращаясь на место. Даже звук открывающегося колечка уже был целительным.

Через пятьдесят семь минут и четыре банки пива он вышел на Центральном вокзале Стокгольма. Часы показывали два, середина рабочего дня. Ему было грустно и одиноко. Хотелось прийти домой и найти там любовь и понимание. Чтобы можно было расслабиться и не ждать, что от него снова будут требовать невозможного. Луиза не соизволила даже ответить на его звонки. Она его наказывала, желала ему зла, несмотря на то что он делал все, что в его силах. Почему она не может принимать его таким, какой он есть? И Элен, маленькая Элен… Как же быстро пролетело время. Он вспомнил, как в младенчестве она ползала по полу. Безвозвратно ушедшее время. Он почувствовал, как увлажнились глаза, и поспешил к стоянке такси.

Поступать праведно, исполнять долг, быть хорошим человеком.

Герда умерла в полном одиночестве, а он даже фотографию ее найти не может. Сколько лет она была рядом. Милая Герда, надежный якорь его детства. Он должен оказать ей последние почести. Ничего важнее этого сейчас быть не может.

Сев на заднее сиденье такси, он попросил отвезти его в район Накка.

Когда машина остановилась у нужных ворот, от его уверенности не осталось и следа. Он расплатился, вышел, проверил почтовый ящик. Бумага из благотворительной организации о сборе старой одежды.

Часы показывали без двадцати три.

Он смотрел на дом, где прошло его детство. Пустые окна. Налогооблагаемая стоимость — четыре целых две десятых миллиона крон. Деньги огромные, а что толку?

Идя по садовой дорожке, Ян-Эрик набрал номер Луизы и, не дождавшись ответа, отключился. Всему есть предел.

Теперь ее очередь звонить.