Тень

Гостем это существо называл Игорь Валерьевич. Найденное им слово было его неосознанным компромиссом с собственным разумом: как серьезный человек, он не верил в сказки и сверхъестественных существ, поэтому, однажды столкнувшись с таким, был вынужден придумать хотя бы какое-то понятное определение. «Гость» звучало достаточно нейтрально. Но на самом деле существо, устроившееся сейчас на вершине небоскреба, называло себя иначе: если Хутулун была царевной Подмосковия, то он был царем. Царем нежитей, воплощением пластмассового мира перестроенных домов, королем замурованных душ и изуродованных каменных тел. Царь медлил и смотрел на город. Его не интересовал пожар как таковой, он не наслаждался его видом и не упивался собственным успехом. Как зверь, он впитывал запах гари, который означал для него свободу. Каждый новодел, уничтожаемый пожаром, делал его капельку свободнее, чуть-чуть, но заглушал бесконечный нескончаемый крик в его душе и делал его боль чуть менее острой. А когда город сгорит целиком, крик этот стихнет навсегда, и он будет свободен.

Царь нежитей втянул широкими плоскими ноздрями ночную гарь еще раз и стал медленно сползать со шпиля здания на крышу. Удостоверившись, что все идет как надо, он хотел поговорить со своим человеком. В последний раз.

* * *

Командир воздушного судна, летчик МЧС, опытный пожарный, налетавший больше нескольких тысяч часов, Сергей Семенович Козловский напряженно смотрел в окно, стараясь держать самолет БПЕ-200ЧС ровно. События последнего часа слились для Сергея Семеновича в какой-то бесконечный тяжелый кошмар. Срочный подъем, приказ вылетать в Москву. Само по себе это указание было абсурдно – самолеты не тушат пожары в городах, это так не работает. Потом обрывочные сведения, которые они слышали с земли, – город горит практически весь, в городе стрельба, жертв больше сотни тысяч…

Им было велено начать тушить центр Москвы, наиболее пострадавший от пожара. Кроме того – и вот это его, честно сказать, волновало больше всего, – буквально пятнадцать минут назад разбился при необъяснимых обстоятельствах второй БПЕ-200ЧС, который взлетал непосредственно перед ними.

Когда они еще только подлетали к Москве, борт стало сильно трясти – пожары создавали невероятно сильный поток теплого воздуха, который поднимался и смешивался с холодным воздухом в облаках. Теперь ему с напарником Алимом приходилось уделять все внимание тому, чтобы машина просто шла ровно.

Сергей Семенович опустил самолет ниже облаков – они уже пролетели границу города, и надо было снижаться. Он посмотрел вниз и ахнул.

– Еб вашу мать, какой пиздец…

Алим удивленно взглянул на старшего – на его памяти Сергей Семенович ругался матом один раз, да и то в ситуации, когда не выругался бы только святой: на базе один из коллег, сдавая задним ходом с парковки, переехал ему ногу. Он тоже посмотрел на город и присвистнул.

Центр Москвы пылал. Несмотря на глубокую ночь, как прикинул Алим, видимость над городом была не хуже, чем в яркий солнечный полдень.

С момента взлета они не перекинулись, кажется, ни единым словом. Только сосредоточенно вели машину: взлет, полет на водохранилище, забор воды, взлет в Москву. Но сейчас Алиму остро захотелось простого человеческого общения, уж слишком вид из самолета был похож на конец света.

– Сергей Семенович, как же так вышло-то? Как мы это все тушить будем?

Вопрос был далеко не праздный. БПЕ-200 используется исключительно для тушения очагов возгорания вне городов. Горящая нефть, лесные пожары – это да, это самое оно, но сбросить двенадцать тонн воды с малой высоты на скорости двести километров в час на место, где стоят дома и живут люди… Последствия такого пожаротушения могут быть страшнее самого пожара. Начиная от разрушения домов и заканчивая человеческими жертвами.

Сергей Семенович не очень понимал, что ответить. Судя по тому, что он видел внизу, его начальство исходило из понятной гипотезы: живых в эпицентре пожара не осталось, так что самое важное – предотвратить его дальнейшее распространение.

– Как обычно тушили, так и сегодня будем… Ну а какие у нас еще варианты?

Он ответил Алиму излишне сердито, но ничего. Он потом извинится.

Сергей Семенович еще раз напряженно выглянул в окно. В целях безопасности им было велено лететь выше, чем разбившийся борт, но выше для самолета пожаротушения – все равно довольно низко. Из окна обоим пилотам прекрасно был виден горящий город, хотя все их внимание было полностью сосредоточено на управлении самолетом. Многоэтажные здания, огонь, что может быть опаснее?..

– Что за чертовщина!

Алим резко повернулся на голос КВС и посмотрел в окно: из-за реки в их сторону летел самолет. Даже на большом расстоянии было понятно, что старый.

– У него на крыльях свастика! Я знаю эту модель, это «Хенкель»! На таких в войну немцы летали…