Тень

Сергей Семенович был готов поверить, что конкретно этот «Хенкель» войну точно прошел. Самолет был старый, весь в дырах, стекло защитного купола пробито и… Он даже отпустил штурвал и протер глаза. За сдвоенным пулеметом сидел старик в советской форме. Он приветливо помахал пилотам рукой.

Уве уверенно вел самолет над горящим городом. Он посмотрел вниз и тут же подумал, что сейчас им бы очень гордилась мама, сейчас он поможет спасти тот город, который когда-то бомбил. В этом было что-то очень правильное, и Уве почувствовал радость и благодарность Фомичу с отцом Мафусаилом за то, что ему дали такую возможность.

Что-то стукнуло о дно пожарного самолета. Сергей Семенович глянул на доску приборов, и в тот же момент в ухе у него грубо и хрипло закричала рация:

– Подымай, подымай свое корыто выше, тебя иначе на землю утянут!

Стук усилился. Как будто по корпусу самолета кто-то бежал. Не дожидаясь, пока вмешается командир, Алим сам потянул штурвал, поднимая самолет выше.

* * *

Взрыв застал Степу врасплох, он только добежал до дверей здания, когда земля заходила ходуном у него под ногами. Инстинктивно он подпрыгнул, но ближайшая тень оказалась слишком низко, и он побежал, стараясь обогнать неумолимо накатывавшую на него волну взрыва. Он бежал по «зиккурату» вверх сквозь дождь из бьющегося стекла. Обогнать ударную волну, идущую со скоростью двадцать четыре километра в секунду, даже для супергероя – дело непростое: Степа на мгновение остановился, дав волне пройти сквозь него, и юркнул в разбитое стекло прежде, чем до него докатилась стена огня.

Он оказался в обычном офисном помещении – перегородки, скучные столы, одинаковые компьютеры и пустой кулер в углу. Кое-где на перегородке на уровне глаз сидящего сотрудника были пришпилены открытки или фотографии детей, на каких-то столах стояли забытые чашки, где-то валялся недоеденный бутерброд из автомата. Секунду спустя взрывная волна смела хлипкий офисный быт, и комната наполнилась дымом и огнем. Но за эту секунду Степа успел выскользнуть в коридор и на лестничную клетку. После взрыва особых сомнений у него не оставалось – наверх было единственной опцией, потому что никого живого внизу он точно не найдет.

* * *

Игорь Валерьевич сидел за шикарным столом и смотрел на дверь. Он специально сел спиной к окну, чтобы не видеть пожара. Ему казалось, что эта поза как-то подчеркивает не только значимость исторического момента, но и его особую роль – крутые мужики не смотрят на взрывы. Но когда здание потряс взрыв, комната содрогнулась так, что дорогое кресло Игоря Валерьевича отлетело к противоположной стороне комнаты вместе с ним. Выбравшись из-под тяжелой мебели, он стоял на четвереньках и пытался отдышаться. Лицо его побагровело от страха и возмущения.

Дверь со стуком распахнулась, и Игорь Валерьевич дернулся от неожиданности, больно ударившись локтем о ножку поваленного кресла.

Первыми в кабинет вбежали Лиза и Антон. Они сделали несколько шагов и замерли в нерешительности. И дело было даже не в том, что ни Антон, ни уж тем более Лиза не понимали, что именно им надо делать. Нет. Уж больно страшный и величественный вид открывался из окна, в которое только что гордо отказывался смотреть хозяин кабинета.

Лиза робко шагнула к окну, чтобы получше рассмотреть пылающий город. Она услышала страшный рев мотора, и довольно низко – значительно ниже, чем вообще положено летать самолетам, – над небоскребом пролетел странный гигантский самолет, преследуемый самолетиком поменьше. Лиза дернулась подойти еще ближе, но ее схватил за руку Антон – комната тихо вибрировала, треск разгорающегося пожара становился с каждым мгновением все громче, и Антону показалось небезопасным подходить к большому панорамному окну.

Игорь Валерьевич все еще не оправился от унизительного падения. Лишний вес и отсутствие регулярного спорта дали о себе знать – он никак не мог подняться и тихо сипел, стоя на четвереньках.

Мертвый вошел сразу же за Антоном и Лизой и тоже замер. Он оглядел привычную ему комнату. Зафиксировал для себя вид из окна. Удивился пролетевшим самолетам. Оценил, что Антон и Лиза никуда не могут сбежать. И лишь после этого, убедившись в том, что пространство под его контролем, повернулся к начальнику. Он быстро подошел к Игорю Валерьевичу, бережно поднял его, взяв за руку повыше локтя. Подкатил кресло на прежнее место. Его движения и поступки были инстинктивными. Мертвый пока не понимал, как дальше будут строиться его отношения с руководителем, события последних минут дали ему много новых поводов для размышления. Но пока прежние мысли и годы практики и заботы об Игоре Валерьевиче взяли верх.