Тень

Николай Петрович Архаров поднимался на эшафот на негнущихся от приятного волнения ногах. Пробил его звездный час как обер-полицмейстера Москвы и как человека. Самый, можно сказать, значимый день в его жизни. Даже, наверное, более важный, чем день, когда по совету светлейшего князя Орлова императрица Екатерина перевела его из армии в полицию в чине полковника. Николай Петрович изволил сейчас тревожиться. Он поднялся на эшафот, немного задыхаясь, все-таки человеком он был хоть и военным, но упитанным. Остановившись, оглядел Болотную площадь. Она была полна народа. Казалось, здесь сегодня собралась вся Москва. Поближе к просторному эшафоту, за рядом вооруженных солдат, стояли богато одетые дворяне и чиновники. За ними теснился простой люд, старавшийся занять места получше, чтобы во всех деталях разглядеть казнь. Сегодня здесь на Болотной площади казнят Емельяна Пугачева.

Николай Петрович еще раз оглядел площадь, довольно хмыкнул и принялся про себя читать приговор. Когда Пугачева привезут, он прочитает еще раз, но уже вслух, подробно опишет честному народу все злодеяния этого разбойника. Запнуться нельзя, неудобно будет. Николай Петрович углубился в чтение.

На площади заулюлюкали. Вдалеке показалась колесница с клеткой, в которой на казнь везли Пугачева. Николай Петрович раздраженно поднял глаза, но потом подумал, что текст не сложный, репетиций и подготовки не требующий, как-нибудь справится. Стоя на эшафоте, он пристально следил за подъезжающей колесницей.

Николай Петрович никогда бы в этом не признался, но он ждал казнь Пугачева не только как личную карьерную удачу. Николай Петрович хотел насладиться мучениями Емельки. Он знал, что по Москве про него ходят слухи, будто бы он может с одного взгляда понять, виновен человек или нет. Ему эти слухи нравились, и он поощрял их. Пусть боятся. Увидев впервые Пугачева лично, Николай Петрович понял, что в жизни своей он никогда и никого так не ненавидел, как этого человека с внешностью кабатчика. И он ждал момента, когда по его приказу страшный приговор будет приведен в исполнение: сначала Пугачеву отрубят руки и ноги. По очереди. Чтобы он все видел и чувствовал. И только потом, в последнюю очередь, полетит голова. Для верности эшафот потом сожгут. Николай Петрович улыбнулся. Он планировал насладиться каждой минутой предстоящей экзекуции.