Тень Буревестника Часть Первая (СИ)

         Львёнок повернулся спиной к другу. Ноги, превратившись в желе, грозили в любую секунду подкоситься, а в груди пылало такое вселенское счастье, что на глаза невольно навернулись слёзы.

- Как, Стеф, как ты узнал? Погоди... Проклятье! Ты что, один из этих, двинутых?!

- Не пори чушь! Я здесь, дабы остановить этих «двинутых»! Молчи, нет времени объяснять. Ох, боги, кто научил их вязать такие узлы?

- Кинжал! У меня на поясе, под накидкой!

Стефан нервно хмыкнул и, освободив Львенку руки, отдал ему оружие. Они обменялись красноречивыми взглядами и одновременно обернулись к тихо гудящим створкам.

- Что это за чертовщина? - Лео пристально посмотрел на друга, всё еще не веря, что это действительно он. - Я конечно не дока, в этих колдунских науках... Но, разве нам не следует бежать отсюда, как можно быстрее?

         Стефан, казалось, не услышал. По нервному блеску глаз и тяжёлой складке на лбу было видно, что внутри он, не смотря на спокойное лицо, натянут, как струна.

- Ну где же они? - пробормотал маг себе под нос. - Кто-то же должен это остановить...

- Стеф!

- Да... Да! Это Врата. Проход для одного из Лже-Богов.

- Ясно. Так мы будем его радушно встречать или всё-таки двинем отсюда?

- Нет, встречать не будем... Ты прав. Выход там, пошли.

Они двинулись к трём проходам у дальней стены, откуда выводили жертв. Львёнок благодарил Силикуса за то, что с толпой полоумных фанатиков их разделяла пылающая пропасть. Неожиданно на возвышении появилась скрюченная, тёмная фигура.

- Стеф, это же...

- ЗА МЕНЯ!!!

Оратор вытянул руку, и с неё сорвалась чёрная ревущая волна. Стефан, оттолкнув Львёнка, соткал из воздуха полупрозрачный бирюзовый щит. Слишком поздно. Волна с треском пробила защиту, громыхнуло, и друзей расшвыряло в стороны.

Львёнок застонал от боли, с трудом повернул голову. Стефан лежал на боку, не двигался. Присев, вор увидел бредущую к ним искалеченную фигуру. Оратор, припадая на неестественно вывернутую ступню, приближался дёрганными, но уверенными рывками, напоминая жуткую, поломанную марионетку: мантия порвалась, левая рука безжизненно обвисла, а изо рта, заливая подбородок и грудь, струилась черная кровь.

- Глупый-глупый Мотылёк залетел на огонёк, - хрипел он пробитыми лёгкими.

Вор, несмотря на жуткую боль в спине, поднялся на ноги, выхватил меч и встал на пути врага. Окровавленное лицо Оратора исказил звериный оскал.

- И что ты собираешься делать? Остановишь меня вот этим? Так иди же ко мне, Мотылёк.

Львёнок, вспомнив о способностях колдуна, не стал ждать его приближения и, часто задышав, бросился вперёд. Подскочив к Оратору, он рубанул от плеча, со всей силы. Острый клинок легко прорезал плоть и раздробил кость, войдя в ключицу на целую ладонь. Оратор беззвучно рухнул на колени... и всё. Даже не закричал.

- Ты жалок, Мотылёк, - прошептал он. - Жалок в своей жалкой борьбе.

Львёнок, не веря своим глазам, отпустил рукоять и в ужасе попятился. Со вздохом Оратор взялся за лезвие голыми руками и потянул оружие от себя. Дюйм за дюймом, меч покидал тело колдуна, пока не вышел полностью. Из широкой рубленой раны, чёрными потоками хлынула кровь. Меч со звоном упал на пол.

Оратор, пошатываясь, встал на ноги, не обращая внимания на вытекающую толчками жизнь. Широко раскрыв рот, он с хрипом стал втягивать воздух. Львёнок ощутил странное покалывание в области сердца, и неожиданно к горлу подступил болезненный ком. Упав на колени и согнувшись в приступе тошноты, Лео открыл рот и его стало рвать тлеющими зеленью искорками. Одна за другой они сливались вместе, образуя тусклый луч, и плыли прямиком в пасть к Оратору.

 Лео взвыл, не в силах сомкнуть челюсти. Он еще никогда не испытывал подобной боли - горло жгло огнём, а в грудь словно вонзили раскалённую кочергу и садистски прокручивали её внутри тела. Боль заполонила собой каждую клеточку тела, выкручивая конечности, заставляя извиваться угрём, рыть каблуком землю, рвать на себе одежду, обламывать ногти пальцев, рычать, стенать и задыхаться. Оратор пил жизнь вора жадными глотками, как из бокала, с каждой секундой оставляя всё меньше и меньше тепла в теле.

Кожа побледнела, волосы потускли, Лео старел на глазах, стремительно тая, будто огарок свечи. Раны Оратора наоборот затягивались: срастались сломанные кости, разглаживалась кожа, стягивались рубцы. В глазах у Львёнка помутнело, он неистово царапал грудь, пытаясь унять страшное жжение внутри. Неожиданно все стихло, мигнуло пурпуром и мир погрузился во мрак.

***

Стефан пришёл в себя, втянул воздух через зубы. В боку предательски ныло, возможно были сломаны рёбра. Слуха коснулся натужный хрип. Медленно открыв глаза, Стефан, повернул голову и увидел Лео. Побледневший, исхудавший друг, не подавая признаков жизни, лежал на полу. Из его рта тянулся тусклый луч зелёного света. Колдун с жадностью глотал жизненную силу окровавленной пастью.