Тень деревьев

Когда ребенок, полный красной муки,
Оплакивает сказок белый дым,
Две старшие сестры, закинув руки,
К кровати маленькой идут за ним.

Ведут к окну, раскрытому широко,

Где листья моет вечер голубой,
И с нежностью, особенно жестокой,
Скользят в кудрях, обрызганных росой.

Он слушает, как сестры дышат ровно,

В дыханьи их сокрыт цветочный мед.
И иногда одна из них любовно
Его тем ароматом обдает.

И в тишине трепещут их ресницы,

Исходит свист из их прилежных уст.
Когда ж их взор добычей насладится,
Под острыми ногтями слышен хруст.

Он чувствует вино сладчайшей лени,

Под ласками сестер не плачет он,
Овеян негой медленных движений
И словно погружаясь в тихий сон.

Жан Мореас (1856–1910)

САТИРЫ И ОСЕНЬ

Вчера, блуждая по редеющему лесу,
Я встретил трех сатиров за кустом.
Один, как будто подражая Геркулесу,
Махал большим оливковым стволом,
Другой тащил свой козий мех. Сгущались тени,
И вечер гас в прозрачной вышине,
А третий, сидя на замшенном пне,
Дул нежно в дудочку, и в тишине осенней
Протяжный звук дрожал едва-едва,
И два сатира, прыгая, вкруг пня плясали,
Шуршала под копытами трава,
И листья мертвые испуганно взлетали.

СТАНСЫ

I

Когда тебя гнетет судьба земная,
    Над ней смеешься ты,
На лире ты играешь, сам не зная,
    К чему твои мечты.
Осудит, может быть, старик ученый
    Твой бесполезный дар,
Не верь ему — у муз и Аполлона
    Так много дивных чар.
Оставь людей! Растут и крепнут дети,
    Сменяют стариков,
Но для тебя их жизнь, как все на свете,
    Лишь средство для стихов.

II

Когда, рыдая, точно над могилой,
    В златые листья облачен
Промчался над долинами унылый
    Печальный Аквилон,

Что рассказал он ветке, сохранившей

    Последний жалкий цвет,
Заре ноябрьской и душе, таившей
    Еще былого след?

III

О море, когда я приду к тебе снова
И сяду один над тобой,
Чтоб скучные жалобы сердца земного
Покрыл твой растущий прибой,

Не только кидай в меня пеной соленой,

Хлестни меня острой волной,
Чтоб в горечи спал я, навек утоленный
Твоей золотой глубиной.

IV

Мне внемлют только мертвецы, и я живу
            в могилах,
Я ненавижу сам свою игру,
Кидаю горстью семена для воронов унылых,
И пышной жатвы я не соберу.

Я не ропщу на жизнь… Что сердцу буйства

            Аквилона,
И клевета, и боль, и горечь дней,
Когда касаюсь я тебя, о лира Аполлона,
И ты звучишь все чище и сильней?

V

Внезапно прорывая муть небес тяжелых,
На воды, на сады и на печаль мою
Сквозь ветки праздные каштанов полуголых
Ты, солнце осени, льешь теплую струю.

Но для чего? Оставь осенней непогоды

И холод злой, и ветер, и ночей печаль,
Которые срывают листья, мутят воды
И душу делают упорной, точно сталь.

Поль Руанар (1856—?)

СТАРИК Отрывок