Тень Голема

Маша покровительственно улыбнулась и, словно взрослая женщина неразумному ребенку, пояснила свои слова:

– Так положено – я же тебя спасла! Мне нянька сказывала… Ну что, женишься?

Пришедший в себя Миша обиженно засопел.

– Еще чего! Была охота!

Юная спасительница залилась веселым смехом и уверенно махнула рукой, прерывая все возражения со стороны назначенного ею жениха.

– Женишься, женишься!

Миша задумался, оценивая в голове новые для себя обстоятельства.

– А если женюсь, что тогда? – с сомнением произнес он.

– Обещаешь? – настаивала Маша.

– Ну, обещаю!

– Тогда целуй меня!

Неожиданное предложение заставило мальчика покраснеть до корней волос.

– Как это?

– Очень просто! Как во всех сказках! Там всегда царевич свою царевишну целует!

Маша закрыла глаза и вытянула губы «уточкой».

– Ну, давай же, глупый!

Откинув последние сомнения, Миша решился и, неловко тыкаясь носом, осторожно приложил свои губы к губам девочки. В следующий миг пущенная крепкой рукой скомканная рубаха с мокрым чавканьем прервала их первый, невинный и безгрешный поцелуй.

– Это что за Содом здесь происходит?

Грузная фигура инокини Марфы, сопровождаемой двумя старицами в монашеских одеяниях, почти полностью заслонила собой солнечный свет под мостками. Взгляд Марфы, направленный на испуганных детей, метал молнии гнева и негодования.

– Маменька! – пролепетал Миша и неожиданно для всех прикрыл собой Машу, трепетно прижимавшуюся к его плечу.

– Она не виновата…

– Я помню! – тихо засмеялась Мария, прижимаясь к плечу царя. – Ты был тогда такой глупый!

– А сейчас?

– Неосмотрительный. Зачем ты пришел ко мне?

Входная дверь резко дернулась, лязгая железным засовом. Снаружи кто-то настойчиво и требовательно барабанил по ней руками и ногами.

– Посторонний в опочивальне. Злоумышленник пробрался в покои царской невесты!

Накинув на ночную сорочку атласный халат, Мария поспешила к двери. Едва откинув засов, она тут же была сметена в сторону ворвавшейся в комнату инокиней Марфой, сопровождаемой добрым десятком суетливых черниц и дворовых девок.

– Матушка-царица, что привело вас ко мне в столь поздний час?

Не отвечая невестке, Марфа, как хорошая ищейка, осмотрела каждый закуток помещения, не поленившись даже заглянуть под кровать и за китайскую ширму, отделявшую спальню от нужного чулана. И только после этого, не найдя ничего подозрительного, удостоила Марию мрачным взглядом.

– Где он?

– Кто?

– Сама знаешь. Слуги доложили, что в покоях царской невесты посторонний!

– Вы ошибаетесь, матушка, здесь не было посторонних!

– Не ври мне, девка!

Марфа в сердцах стукнула посохом об пол и в этот момент обратила внимание на маленькую дверцу в молельню, почти скрытую за пышным балдахином кровати.

– Он там? – указала она на дверь пальцем, унизанным сразу тремя драгоценными перстнями.

– Там никого нет, – не моргнув глазом ответила Мария, встав между дверью в молельню и матерью царя.

– Опять врешь, шлендра! – мрачно ухмыльнулась Марфа. – А вот мои люди проверят? Как тогда?

– Не позволю! – Мария была полна решимости и негодования. – Какое у вас право врываться ко мне ночью с дикими подозрениями? Обвинять? Проводить обыск? Я все расскажу государю!

Неожиданно царственная инокиня пришла в совершенно благодушное состояние.

– А и ладно! – коротко хохотнула она, беспощадно глядя на невестку. – Более не надо! Знаешь, что далее будет? Я созову Ближнюю думу и заявлю, что царская невеста на передок слаба и царю не верна. Доказать сие несложно. Есть доктора. Есть свидетели. Тут, милая, одной ссылкой не отделаешься!

Хлопова всеми силами старалась не выдать своего волнения.

– Мне все равно! – произнесла она высокомерно. – Делайте что решили. Я не боюсь!

– Гордая, значит? Ну-ну! Так ли ты запоешь на дыбе?

Марфа повернула голову к своим приживалкам и служанкам, молчаливо стоявшим за ее спиной.

– Вы всё слышали?

Договорить она не успела. Дверь молельни отворилась, и в почивальню, прихрамывая, вошел мрачный как туча царь Михаил. При виде его люди инокини Марфы засуетились и с поклоном попятились к выходу.

– Мишаня, – с деланым удивлением воскликнула мать царя, – как ты мог? До свадьбы, блуд во дворце! Не венчаны, без благословения! Это все Машка воду мутит! Прокляну, анафема ей!

Царь досадливо поморщился, но сдержал готовые сорваться с губ грубые слова.

– Ох, маменька, полно! Мы уже не дети. Сами как-нибудь разберемся!

Марфа даже руками всплеснула от отчаяния.

– Сами? Вижу я, как вы сами! Разврат и беспутство! Девка теперь не целомудренная, от кого она теперь в подоле принесет? От тебя или еще от кого? Не потерплю прелюбодейства в моем доме!

Услышав такое обвинение, Мария не сдержалась и выпалила прямо в лицо грозной свекрови:

– Государыня-матушка, осмелюсь напомнить, что по закону сейчас это мой дом, а вы в нем только гостья!

Уже много лет никто в государстве не смел перечить царственной инокине, а тут было не просто прекословие, а самое настоящее оскорбление.

– Да как ты смеешь, курва чумазая? Матери царя такое говоришь!

Марфа перевела взбешенный взгляд от Хлоповой к сыну.

– Запомни, Мишка: не бывать этой девке при дворе! Клянусь, не бывать!