Тень и Коготь

Но преграждать мне путь никто даже не думал. Человек в пышном затейливом наряде просто посторонился, с полдюжины красавиц взглянули на меня с любопытством, и память Теклы встрепенулась, ожила при виде их лиц. Наконец я отыскал еще одну лестницу – не узкую, потайную, вроде той, что привела нас с Ионой в комнату с зеркалами, но довольно просторную, широкую, светлую.

Спустившись парой пролетов ниже, я оглядел коридор, убедился, что все еще нахожусь ниже уровня аванзалы, и снова двинулся наверх, и тут увидел юную девушку, спешащую по ступеням навстречу мне.

Взгляды наши встретились.

В этот миг я был уверен: она не хуже меня знает, что точно так же мы переглядывались и прежде. Из глубин памяти вновь всплыло воркующее: «Дорогая сестрица», – и я тут же узнал ее сердцевидное личико. Нет, это была не Тея, возлюбленная Водала, но девушка, схожая с ней как две капли воды (и, несомненно, позаимствовавшая ее имя), с которой мы разминулись на лестнице Лазурного Дома – она спускалась, а я поднимался, в точности как сейчас. Стало быть, на сегодняшние гулянья приглашены не только актеры, но и потаскухи…

Этаж аванзалы я отыскал разве что чисто случайно. Едва лестница осталась позади, мне сделалось ясно: именно здесь и стояли на страже гастаты, в то время как мы с Никаретой разговаривали у серебристой тележки. Тут начинались места самые опасные, и я по возможности старался идти не спеша. Справа по коридору тянулась вереница из дюжины, а то и более дверей в обрамлении резных наличников, и каждая (как обнаруживалось, стоило только остановиться и приглядеться к ней) была наглухо прибита к раме плотницкими костылями да еще приклеена к косякам множеством слоев застывшего лака. Единственной дверью слева оказалась та самая, из источенного червями дуба, сквозь которую солдаты втащили внутрь нас с Ионой. Напротив располагался вход в аванзалу, а дальше вновь начиналась вереница заколоченных костылями дверей, завершавшаяся еще одной лестницей. Следовало полагать, разросшаяся аванзала заняла весь этаж этого крыла Обители Абсолюта.

Окажись поблизости кто-то еще, я не осмелился бы задержаться, однако коридор был пуст, и потому я рискнул ненадолго прислониться плечом к балясине перил второй лестницы. Итак, двое солдат вели меня, а третий нес «Терминус Эст»… Отсюда следовало, что, пока нас с Ионой вталкивали в дверь аванзалы, этот третий должен был сделать хоть пару шагов в сторону помещения, где хранится изъятое у арестованных оружие, но я ничего подобного не припоминал. Когда мы спускались в грот, третий солдат поотстал, и больше я его не видел. Вполне возможно, он даже не входил сюда с нами.

В отчаянии я вернулся к источенной червями дубовой двери и отворил ее. Из колодца в коридор хлынул волной запах плесени, позеленевшие гонги запели, разбуженные сквозняком. Снаружи царила ночь. На фоне невидимых в темноте шероховатых стен мерцали болотными огоньками светящиеся грибы, а выход из колодца наверх казался всего-навсего кругом, усеянным россыпью звезд.

Я закрыл дверь и, как только она со скрежетом затворилась, услышал шаги на лестнице, по которой поднялся сюда сам. Спрятаться было негде, а со всех ног помчавшись ко второй лестнице, я вряд ли успел бы добраться до нее незамеченным. Можно, конечно, было бы выскользнуть наружу и скрыться за массивной дубовой дверью, но я предпочел остаться на месте.

Новоприбывший оказался толстячком лет пятидесяти или около того, облаченным в ливрею. При виде меня он побледнел так, что я разглядел это даже с противоположного конца коридора, однако поспешил навстречу и, еще за двадцать, а то и тридцать шагов до меня начав кланяться, заговорил:

– Чем могу помочь, ваша честь? Я – Одилон, в ключниках здесь служу. Сколь я понимаю, у вас некое конфиденциальное поручение к… Отцу Инире?

– Да, – подтвердил я. – Но прежде я должен потребовать назад свой меч.

Я надеялся, что он видел «Терминус Эст» и принесет его мне, однако во взгляде ключника отразилось недоумение.

– Меня препроводили сюда несколько ранее. В то время мне было сказано, что меч необходимо сдать, однако позже, перед тем, как Отец Инире велит пустить его в дело, мне его отдадут.

Пухлый коротышка лишь покачал головой.

– Уверяю, при моей должности мне непременно сообщили бы, если бы кто-либо из других слуг…

– Мне это было сказано неким преторианцем, – не дослушав, пояснил я.

– А-а, мне следовало догадаться самому! Они повсюду и ни перед кем ни в чем не отчитываются. У нас, как вашей чести, полагаю, известно, заключенный сбежал.

– Нет, об этом мне неизвестно.

– Некто по имени Бевзек. Говорят, будто он не опасен, однако его с еще одним человеком застали прячущимся в садовой беседке, а этот Бевзек, прежде чем его заперли, вырвался и сумел скрыться. Говорят, его скоро изловят… ну, не знаю, не знаю. Одно скажу: я живу в Обители Абсолюта всю жизнь, и здесь немало странных – крайне странных уголков.

– Возможно, в одном из них отыщется и мой меч. Погляди, будь любезен.

Ключник отступил на полшага назад, словно опасаясь удара.