Тень Химавата

В сераль вошел обрюзгший черный евнух неопределенного возраста в голубом дхоти и белом тюрбане. Прошелся вдоль стен, подсыпая в кадильницы ладан. Исподлобья, словно нехотя, осмотрел купальню, оценил обстановку, зацепил взглядом Винату. Молча вышел.

Она тихо сидела в самом углу бассейна на мраморных ступенях, погрузившись в воду по грудь. Прямо над ней веселый позолоченный крокодил выдувал струйку из разинутой пасти.

Винате казалось, что так ее никто не замечает. Мимо со смехом и оханьем сновали совсем юные девушки, озорно брызгались. Матроны степенно плавали, стараясь не намочить тюрбан.

Накупавшись, женщины опускались на ковры, засыпали, убаюканные чириканьем попугайчиков в золотых клетках. Некоторые о чем-то шептались. Казалось, в гареме царит атмосфера неги и ленивого бесцельного существования.

Наложницы Гондофара ночевали в спальнях, а день проводили за рукоделием, помогали рабыням и евнухам ухаживать за младшими детьми или выполняли мелкие поручения хозяйки гарема – престарелой сестры царя.

Лишь вечером им разрешалось некоторое время провести в праздности у бассейна. Царь любил в такие минуты подсматривать за ними через решетку окошка соседней комнаты. Выбрав себе девушку на ночь, он сообщал об этом сестре. Та присылала служанок, чтобы они подготовили ее к свиданию с господином: вымыли, убрали с тела лишние волосы, намазали благовониями, уложили прическу.

Гондофар был уже пожилым человеком, поэтому его тайные визиты к окну случались все реже. А ссоры среди наложниц вспыхивали все чаще – неудовлетворенное самолюбие искало выхода.

За то короткое время, что Вината провела в гареме, она начала разбираться в тонкостях отношений между женщинами. Зависть, злоба под маской добродушия, мелочная месть – вот те скрытые чувства, которые она научилась читать в словах и поступках подруг.

Зрелые матроны, отчаявшись привлечь внимание царя, вымещали горечь на молодых соперницах. Ущипнуть, схватить за волосы, оболгать здесь считалось обычным делом.

Один раз Винату уколола булавкой поблекшая от времени сирийка, которая уже забыла, когда царь в последний раз приглашал ее в свои покои. Бхаратка запомнила урок и тоже обзавелась длинной булавкой, чтобы в следующий раз дать отпор стерве.

Вот и сейчас сирийка прошла мимо, бросив на нее презрительный взгляд.

Вината выбралась из бассейна, подхватила лежащее на ковре сари. Взмахнула руками, чтобы обернуть ткань вокруг мокрого тела, как вдруг обо что-то ударилась локтем. Послышался звон упавшего блюда. Обернувшись, она увидела перекошенное от злости лицо сирийки.

– Эта бхаратка специально лезет под ноги, – завопила та на весь зал. – Я несла финики, а она меня толкнула. Без году неделя в гареме, а ведет себя так, будто она любимая наложница царя. Да кому ты вообще нужна! – голос тетки сорвался на визг.

Вината аж задохнулась от несправедливого упрека. Но сирийка пошла в атаку – больно ущипнула ее за предплечье. У бхаратки от обиды навернулись слезы, но сдаваться она не собиралась и толкнула истеричку в грудь. Та покачнулась, а потом с криком налетела на Винату, стараясь побольнее схватить за волосы.

Завязалась драка. Выскочивший на крики евнух бросился разнимать нарушителей спокойствия. Сирийка, даже когда он схватил ее за руку и грубо оттащил в сторону, пыталась пнуть Винату ногой.

Вскоре обе женщины сидели каждая в своем углу зала, бросая друг на друга косые взгляды.

К Винате подошли две рабыни.

Наклонившись, одна из них тихо сказала:

– Хозяйка велела приготовить тебя. Вечером за тобой придут.

Вината побледнела. Вот оно – то, что неминуемо должно было случиться. Ее отведут в царские покои. А там…

Этот разговор не остался незамеченным в гареме. Наложницы живо обсуждали известие о том, что у царя новая фаворитка.

«Дом наслаждений… – доносились до Винаты обрывки фраз. – Выскочка…»

Они недоумевали: царь вчера уже забирал к себе одну из них, персиянку. И сегодня опять? Такого не было давно.

Бхаратка знала, о каком доме они говорят: так называется флигель с залом, в котором стоит широкое ложе, верхняя часть стен открыта вечерней прохладе, а из-под крыши во время ненастья спускаются тяжелые вышитые золотом занавески – место для любовных утех. Она кусала губы: неужели придется смириться? Бхима…

На закате евнух взял ее за руку.

Они шли через анфиладу залов почти в полной тишине. Челядь попряталась, чтобы ненароком не взглянуть на фаворитку, потому что за это полагается смерть. Страх, повисший в воздухе, усиливал тоску, сердце бешено колотилось в груди, а разум пытался найти выход из положения – и не находил.

Наконец евнух оставил ее в комнате одну. Вината огляделась. Большой зал, вазы с цветами, курильницы на треногах… На краю бассейна с золотыми рыбками внушительных размеров кровать, застеленная красной парчой. Фрукты на столике. Кувшин вина, ритоны. В комнате царит полумрак, вкусно пахнет ладаном и сандалом.