Тень Мазепы. Украинская нация в эпоху Гоголя

В 1478 году Великий князь Московский Иван III принял титул «государя всея Руси»[936]. С тех пор в Москве смотрели на Западную Русь как на утраченное наследство, которое можно и нужно вернуть. К тому времени Московская Русь превратилась в независимое и воинственное православное царство. Судя по «Запискам о Московии» Сигизмунда Герберштейна, авторитет московского оружия стоял высоко: «Вследствие столь многочисленных походов и славных деяний имя московитов стало предметом великих страхов для всех соседних народов…»[937] – писал Герберштейн.

Военная сила подкреплялась и династическими претензиями московских великих князей на западнорусское наследие Рюриковичей. Православный царь, одновременно могущественный и благочестивый, был надеждой русинов в тяжкие времена борьбы против унии, помогал деньгами Петру Могиле, затеявшему реставрацию старинных церквей Киева, священных не только для западного русина, но и для русского из Москвы, Рязани или Ярославля.

Еще Иван Калита передал своему наследнику, великому князю Симеону, «золотую шапку», сделанную, видимо, мастерами в Бухаре, Самарканде или Казани. Но уже в XV веке ее будут называть «шапкой Мономаха», установив связь не только с императором ромеев Константином Мономахом, но и с Киевским Великим князем Владимиром Всеволодовичем Мономахом. Иван III, объединив земли Восточной Руси, начал собирать и земли Руси Литовской. Князья Глинские, Оболенские, Трубецкие начали переходить под его «высокую руку», оставив прежнего сюзерена – Великого князя Литовского Александра, сменив власть потомка Гедимина на власть потомка Рюрика.

Когда Иван Грозный, уже после взятия Казани и Астрахани, после первых успехов в Ливонии, стал сильнейшим правителем Восточной Европы, к нему на службу попросился удивительный человек. Православный шляхтич с Волыни, князь и козак, основатель крепости на острове Хортица, с которой и пошла Запорожская Сечь.

Дмитрий Вишневецкий бо́льшую часть жизни посвятил войнам с басурманами, а русский царь был ему естественным союзником. Поэтому Вишневецкий и перешел к нему на службу. Вместе с донскими казаками и московскими ратными людьми козаки Вишневецкого воевали против ногайцев и крымских татар. Вишневецкий ходил на Азов, московский воевода Данила Адашев даже вторгся в Крым, где освободил из рабства много христиан. Так началось если не братство, то военное сотрудничество, союз русских и «черкасов». Когда царь охладел к делам крымским и решил сосредоточить силы на Ливонской войне, Вишневецкий вернулся под власть Великого княжества Литовского.

Высокое и славное происхождение московских правителей признавали и в Западной Руси. А когда пресеклась династия Рюриковичей, то признали и новую династию. При раскопках Десятинной церкви в Киеве нашли раку с человеческими останками, которые сочли за мощи равноапостольного князя Владимира, и митрополит Киевский Петр Могила отправил в Москву царю Михаилу Федоровичу частицу мощей святого.

Как подданные Речи Посполитой, козаки чаще воевали против русского государства, но зато охотно заключали союзы с донскими казаками. Их нравы и образ жизни очень походили на запорожские, вера была общей, враги (прежде всего басурмане) – тоже общими. Примеров военного союза донцов с запорожскими козаками множество: от битвы при Хотине до морских походов против турок и татар. В знаменитом Азовском осадном сидении участвовал и большой (около тысячи человек) отряд запорожцев. Есть версия, что в этом отряде сражался знаменитый впоследствии Иван Богун, будущий национальный герой Украины. В свою очередь, донцы участвовали в Хмельнитчине[938].

Впрочем, в Приазовье нередкими были и «весьма кровавые столкновения» между запорожцами и донцами. Запорожцы считали своими земли Кальмиусской паланки, простиравшиеся от Бердянской косы до Кривой косы (в районе нынешнего Новоазовска). Азовское море изобиловало рыбой, а рыболовство было давним промыслом и донских, и запорожских козаков. Поэтому борьба шла не столько за землю, сколько за удобные для рыбной ловли места[939].

Но появление общего врага – крымских татар или поляков-католиков – помогало забыть о взаимной вражде восточных и западных русских. С первых месяцев восстания Хмельницкого русские царства Московского не только сочувствовали повстанцам, но прямо помогали им. Задолго до 1654 года на стороне козаков Хмельницкого сражались подданные русского царя[940].

Первые сведения об этом относятся уже к июню 1648 года (а восстание началось в апреле). Вяземские воеводы М. Прозоровский и И. Загряжский сообщали в Посольский приказ сведения, полученные от литовских купцов: будто вместе с черкасами Хмельницкого сражаются не только крымские татары, но и «государевы русские люди – казаки»[941].