Тень Мазепы. Украинская нация в эпоху Гоголя

Еще горит для вас звезда спасенья:
В народе нам единокровном,
В единоверной нам Москве,
<…>
И если я Украйне Богом данный,
То Бог поможет в этом деле мне;
Соединю разрозненных судьбою
Уж несколько веков родимых братьев,
У ног царя московского сложу
Мои гетманские клейноды…[948]

Исторический Богдан Хмельницкий относился к Москве несколько иначе. Помощь он просил не только у царя, но и у турецкого султана, долгое время пытался помириться и с польским королем. Да и помощи Хмельницкий просил не так смиренно, а едва ли не требовал. Москва не спешила, ведь с Польшей у нее был мир, к войне Алексей Михайлович еще не был готов. Хмельницкий, получив вежливый отказ, не останавливался и перед шантажом. В 1649-м он говорил «великорусскому боярскому сыну, приезжавшему в Украину по делам пограничным», что крымский хан-де уже звал его, Хмельницкого, «воевать московскую землю». Гетман от этого предложения отказался, но припомнил, что сам государь почему-то «помощи нам, христианам, не дал на врагов»[949]. В беседе с московским послом Григорием Нероновым Хмельницкий уже прямо угрожал: «…вместе с крымским царем буду наступать на московские украйны»[950].

Хмельницкий, величайший из политических деятелей Украины, блестящий полководец и дипломат, писал Алексею Михайловичу вежливо и почтительно. В то же время гетман знал, что в его войске должны быть московские лазутчики, а потому использовал еще один, не совсем дипломатический канал, чтобы сообщить Москве о своих претензиях. Напившись допьяна, грозил походом на Москву: «…я пойду изломаю Москву и всё Московское государство, да и тот, кто сидит в Москве, от меня не отсидится: зачем он не учинил нам помощь на поляков ратными людьми»[951]. Это делалось так открыто, что настроение гетмана передалось и войску. Запорожские козаки тоже грозились: «Будет у нас с вами, москали, большая война за то, что от вас нам на поляков помощи не было»[952].

Так или иначе, Хмельницкий добился своего.

Русские дипломаты придрались к тому, что в некоторых официальных документах Речи Посполитой титул великого государя писали с ошибками, а в Польше печатались книги, «в которых про царя Михаила, отца его, патриарха Филарета, и про самого царя Алексея напечатаны злые бесчестья, укоризны и хулы, также про московских бояр и всяких чинов людей»[953]. Русское посольство во главе с боярином Гаврилой Пушкиным требовало книги сжечь, а виновных в хулах на государя и тех, кто писал его титул с ошибками, казнить. Требование было оскорбительным и заведомо неисполнимым. Москва же, выждав несколько лет, необходимых для военной и дипломатической подготовки войны, наконец решилась. Земский собор 1 октября 1653 года постановил принять Войско Запорожское под «высокую руку государя». 8 января 1654 года в Переяславе (древнерусском Переславле) состоялась сначала «тайная» (для старшин), а затем и всеобщая рада, на 350 лет связавшая судьбы двух народов.

Киев, мать городов русских, перешел под власть царя Московского, там впервые разместился большой гарнизон «государевых ратных людей». Русские войска вместе с украинскими козаками сражались против поляков под Львовом и Люблином. А Хмельницкий отправил войско во главе с нежинским полковником Иваном Золотаренко помогать главным силам русской армии, наступавшей на Смоленск.

Автор «Разговора Великороссии с Малороссией» подает воссоединение с Московской Русью как выбор, который Малороссия сделала по своей воле.

Кои много разъ ко мнѣ дары присылали
И поддачи моей имъ всемѣрно желали.
Я-жъ христианскаго государя предпочла.
Ему в защищенiе повѣкъ себя дала…[954]

«Страна русского полудня»

За сто десять лет Гетманщины малороссийские полки участвовали почти во всех военных кампаниях Московского государства, сражались вместе с русской армией под Азовом и Очаковом, в Лифляндии и Пруссии. Войны против мятежных гетманов – Выговского, Дорошенко, Тетери, Мазепы – давно ушли в прошлое. Задунайские запорожцы, воевавшие против Российской империи, были немногочисленны, в особенности после Русско-турецкой войны 1828–1829 годов, когда часть этих задунайских козаков пришла с повинной к Николаю I и, получив высочайшее прощение, вернулась на родину. Кроме того, среди природных великороссов были даже более убежденные и последовательные противники Российской империи, чем задунайские запорожцы, – староверы-некрасовцы. Так что лояльность малороссиян в гоголевское время еще не вызывала сомнений, по крайней мере, до следственного дела Кирилло-Мефодиевского братства.