Тень Мазепы. Украинская нация в эпоху Гоголя

С тех пор как в Киеве стоял русский гарнизон, там не прекращались драки между русскими ратными людьми и местными жителями. И хорошо еще, что бились «киями», то есть палками, а не саблями. Такие же столкновения были и в Гадяче. Когда миргородский полковник Козел пожаловался гетману Выговскому на московских ратных людей, то гетман разрешил выгнать их силой и биться с ними, как с неприятелями[1050].

Со своей стороны, русские были невысокого мнения о верности черкасов, и не без оснований. Иностранцам, поступавшим на службу русскому царю, рознь между двумя народами была очевидна: «Хотя Черкасы исповедуют веру православную, но нравы и обычаи звериные имеют. Главнейшая причина этому вот в чем: ересь, не духовная, а политическая <…> создатели этой ереси – Ляхи, а от них научились и крепко держатся ее и Черкасы и чуть ли не все народы Европы. В голову они себе взяли и считают за истину, будто жить под преславным царством Русским хуже тягчайшей неволи <…> горше Турецкого тиранства, горше Фараоновой службы и Египетской работы»[1051], – писал хорват Юрий Крижанич, автор «Описания пути от Львова до Москвы».

Крижанич понял природу русско-русинской (русско-украинской) борьбы. Триста лет западные русские находились под властью Литвы и Польши. И хотя вражда с поляками (не только национальная, но религиозная и социальная) превратила ляхов и русинов в смертельных врагов, влияние польско-литовской политической культуры было колоссальным. Западные русские привыкли к другой жизни, другим порядкам, обычаям, нравам.

В 1668 году антирусское (антимосковское) восстание подняли гетман левобережной Украины Иван Брюховецкий и гетман Украины правобережной Петро Дорошенко. В русских источниках времен Алексея Михайловича – не в торжественных речах дипломатов, не в декларациях, а в деловых бумагах, документах – русские продолжали называть жителей Украины «черкасами». 12 июня 1668 года русские войска Григория Ромодановского вели тяжелые арьергардные бои, переправляясь через реку Хухру и «татар и черкас многих побили и с поля збили»[1052]. Слуга гетмана Дорошенко, перебежавший к русским, сообщал, что после боев под Севском 3–5 июля 1668 года остались в живых «немногие татаровя и черкасы, пеши и ограблены»[1053]. Таким образом, для русских военных канцелярий «русские» и «черкасы» были разными народами.

Тяжелая война окончилась победой России, но о мирном сосуществовании восточных и западных русских, или, что будет вернее, русских и украинцев, говорить было рано[1054].

Наталья Яковенко, профессор Киево-Могилянской академии, пишет, будто на Гетманщине уже при Мазепе русских не любил никто. Возможно, Наталья Яковенко не объективна, но ее слова подтверждаются очень многими источниками – и русскими, и украинскими.

Императрица Екатерина знала о «сокровенной ненависти тамошнего народа против здешнего (великорусского. – С. Б.), который опять с своей стороны приобык оказывать не неприметное к малороссиянам презрение»[1055].

Малороссийский народ «не любит русских, от которых отличается наречием, обычаями и нравами. Имя москаля служит у них насмешливым»[1056], – констатировал Петр Чуйкевич в начале XIX века.

Русофобия – неприязнь к русским, боязнь русских, видимо, была явлением распространенным, вполне заурядным. Русские не раз с удивлением и досадой замечали ее: «…на нас смотрят там доныне неприязненно», – писал Николай Полевой в 1830 году.

Русские читатели, взяв в руки настоящий украинский «Кобзарь», не смягченный и не гуманизированный русскими переводчиками, просто недоумевают: «За что он нас так ненавидел?»

Что и говорить, Тарас Григорьевич был не слишком толерантным человеком. Всякий читатель «Кобзаря» найдет там немало «добрых» слов о «жидах» и «нимоте» (немцах), а в письмах ему встретятся «верблюдовожатые киргизы», «поганые черкесы», «Иродов Кавказ». В дневнике, который Шевченко вел около года (с июня 1857 по июль 1858), встретим весьма нелестные характеристики, которые он дает различным слоям русского общества. Больше всего ему, разумеется, не нравятся офицеры и вообще – военные, что понятно. Шевченко, поэт и художник, к военной службе не приспособленный, десять лет был вынужден провести в армии николаевской России. Отсюда и его оценка русских военных: «отвратительное сословие». Но достается и русским купцам, а самыми неприятными из русских показались ему раскольники-староверы. О последних он пишет с нескрываемым презрением. Уральские казаки-староверы для него «хуже всяких язычников». «В Уральске постоянно набит острог беглыми солдатами, – продолжает Шевченко, – их мнимыми пресвитерами. И несмотря на явные улики, они благоговеют перед этими разбойниками и бродягами. И это не простые, а почетные, чиновные казачки».