Тень над королевством

Девушка очнулась, когда с грохотом захлопнулась железная дверь ее темницы. Она стала припоминать, как ее волокли по снегу, занесли в какой-то коридор, где было много дверей с ржавыми решетками, бросили на покрытый соломой деревянный пол, как она больно ударилась подбородком о прогнившие доски так, что перед глазами заплясали звездочки…

Айрин попробовала повернуться, чтобы хоть немного осмотреться. Все тело болело, по щекам градом текли слезы.

На ее глазах хладнокровно убили ее мать, и, что самое ужасное, – часть вины за это лежало на ней. Она никогда не чувствовала себя настолько беспомощной, хоть волком вой! Но даже этого ведьма не могла сейчас сделать - рот надежно закрывал кляп.

Она услышала звук приближающихся шагов. Послышался скрип ржавых петель, и кто-то вошел в ее камеру.

— Извини, что так с матерью получилось…, но ты сама виновата, — где-то сзади

послышался голос Таяра, даже без намека на раскаяние. — Не нужно было брыкаться, сука!

Его рука взяла Айрин за волосы и приподняла с пола. Мучитель довольно улыбался, было очевидно, что он получает удовольствие от происходящего. Дальше последовал удар наотмашь тыльной стороной ладони по лицу девушки. Из ее разбитой губы тут же потекла струйка крови, а щеку обожгла боль.

— Это за то, что ты меня поцарапала своим ножичком! Что, ничего не скажешь старому знакомому, ведь раньше мы хорошо ладили? — с издевкой сказал сын Кабутара. – Может, опять расскажешь мне сказочку про своих милых оленей? Ах, ну да, как я мог забыть, – у тебя во рту кляп и связаны руки. Это все для того, чтобы ты и не подумала творить здесь свое колдовство. Так что, – ты не сможешь мне ни навредить, ни ответить!

Он еще сильнее потянул Айрин за волосы, приблизив ее лицо к своему лицу, после чего медленно, словно это был леденец, облизал ей щеку. Его кожа, словно веснушками, была покрыта мелкими брызгами крови Марты. Айрин почувствовала, как от отвращения у нее все сжимается внутри, больше всего на свете ей сейчас хотелось вцепиться насильнику в горло и не отпускать, пока он не перестанет дышать.

— Не скучай. Я навещу тебя этой ночью. Как говорится — крепко связанная девушка в ухаживаниях не нуждается, — Таяр рассмеялся своей шутке. — Теперь ты будешь хорошей девочкой и не сможешь меня поцарапать или убежать.

Он отпустил волосы девушки и Айрин, упав на пол, опять больно ударилась подбородком. Послышались звуки закрывающихся решетки и тяжелой входной двери. Девушка осталась в камере одна. К отвратительному ощущению от грязного кляпа во рту добавился привкус крови и обиды. Обиды за свою беспомощность и наивность: как она могла доверять такому человеку?

Если бы не скудный свет из зарешеченного окошка, камера бы погрузилась в полную темноту. Из угла доносился зловонный запах: наверное, его использовали вместо туалета. Здесь витали и другие запахи: пота, гнилой соломы и сырости. Уши Айрин уловили активное шуршание в темноте – крысы, учуяв ее запах, в спешке покидали это место.

«Дура, какая же я дура! Так глупо попасться, прибежать сломя голову прямо в ловушку, – и вот печальный итог. Ну, Таяр, ты еще пожалеешь! Пожалеешь, что воспользовался нашим гостеприимством, что убил маму. Бедная мамочка! Я все тебе припомню! Ты пожалеешь, что на свет родился...» — подумала девушка.

Ее глаза наполнились слезами, но это уже не были слезы бессилия: в сердце Айрин загорелся огонь гнева и отмщения. Она напоминала клинок из индрийской стали, что уже занесен над врагом. Больше, чем на Таяра, она злилась только на саму себя.

Деревенские были не слишком умными, и не знали, что для колдовства ведьме совсем не нужны руки и слова. Это только шаманы не могут применять свои заклинания без подготовки, а то и целого ритуала.

Девушка еще раз осмотрела свою камеру: слева стояла небольшая деревянная лавка, такая короткая, что на ней вряд ли удалось бы поспать; грязные стены, расписанные рисунками и непонятными знаками. Айрин прислушалась. За дверью стояла тишина, – камеру похоже, совсем не охраняли, ее просто закрывали на ключ.

«Нужно дождаться вечера, — мелькнула мысль, — и подумать, как выпутаться из этой ситуации».

На закате Айрин вошла в транс: глаза девушки закатились, все ее тело тряслось в конвульсиях.

Ведьма начала процесс трансформации. Ее тело менялось, руки и ноги уменьшались, а лицо вытягивалось и покрывалось шерстью. Через минуту ведьма полностью превратилась в лису, которая, выскользнув из одежды, легко освободилась от веревок. Это было даже не колдовство: все представители расы Айрин легко могли существовать в двух ипостасях: человеческой и лисьей. Выбежав на середину, лиса упала на пол и также начала биться в конвульсиях, при этом лисьи лапы увеличивались, а шерсть, постепенно укорачиваясь, превращалась в кожу. Через какое-то время в камере стояла абсолютно нагая, почти обычная девушка… если бы не уши и лисий хвост.

«Как же больно! Ну, Таяр, ты за все мне ответишь», — подумала Айрин.