Тень «Полярной звезды»

— О, мне лично? Решительно ничего. Но мой хозяин желает срочно побеседовать с ним по семейным делам. Видишь ли, я адвокат. Разве я не упомянул об этом? Словом, в некотором роде я адвокат. А теперь тебе лучше отступить назад, потому что через какую-нибудь минуту в камине, надо полагать, вспыхнет пламя. Это может быть опасно, поэтому мы, он и я, скоро покинем вас. Однако ты, само собой, благодарна нам за то, что мы разъяснили тебе, как все это важно. Может быть, тебе захочется вознаградить меня за потраченное время, а Секвилла — за его усердие? Я заплатил ему соверен за эту работу. Конечно, этот соверен из кармана моего хозяина, но ты только подумай, как он был бы доволен, узнав, что это скромное вознаграждение уже получено.

В этой его шутливо-искательной манере было что-то страшное, наводящее ужас. У Изабел уже не было сил противостоять ему; дрожащими пальцами она открыла кошелек и вынула соверен. Секвилл взял его.

— Скажи спасибо, Секвилл, — укоризненно сказал мистер Харрис.

— Спасибо, мисс, — послушно повторил Секвилл.

— Ну, а так как эта работенка вызывает жажду, я думаю, полсоверена на то, чтобы мы опрокинули по стаканчику, — отличный способ показать, что ты вполне довольна всем, что мы тут делали.

Еще одна монета сменила хозяина.

— Это все, что у меня было, — чуть слышно прошептала она. — Мне нечего есть. Прошу вас…

— Да-да, — задумчиво сказал мистер Харрис, — я тоже ничего не ел после завтрака. Ну да ладно, хорошая отбивная будет нам кстати. Что скажешь, Секвилл? Но я не ожидаю, — обернулся он к Изабел, — что платить будешь ты; каждый человек должен питаться соответственно собственной натуре. Так что за отбивную я заплачу сам.

— Что же мне теперь делать? — беспомощно прошептала Изабел.

— Должен признаться, не знаю. На этот вопрос, по-моему, вообще трудно ответить. Ну-ка, Секвилл, чиркни спичкой, мой мальчик.

— Нет! — воскликнула миссис Элфик, но тут же отпрянула, едва мистер Харрис погрозил ей пальцем, и, сцепив зубы, смотрела, как Секвилл поджигает с краю изодранное белье, брошенное в камин. В один миг все было охвачено огнем, камин загудел.

Изабел рыдала, как дитя, все еще прижимая к себе жестяную шкатулку и раскачиваясь из стороны в сторону, исполненная отчаяния и чувства вины.

Мистер Харрис погладил ее по голове.

— Не горюй, — сказал он. — Пусть это будет тебе наукой, вот мой совет. Никогда не влюбляйся в шотландца — им доверять нельзя. Пошли, Секвилл, оставим этих дам позаботиться об огне, зачем мешаться у них под ногами, это дурной тон. Всего наилучшего вам обеим.

Глава одиннадцатая Дьявольская западня

На следующее утро, еще до восхода солнца, чья-то рука просунула в щель почтового ящика на Бёртон-стрит, 45 нацарапанную наспех записку, и укутанная в шаль фигура тотчас растворилась в серых рассветных сумерках.

Джим обнаружил записку первым. Он плохо спал в эту ночь; образ леди Мэри неотступно преследовал его, он даже стонал иногда, вспоминая ее нежные коралловые щеки, облачно-серые глаза, ее торопливый шепот… Наконец, поняв, что все равно уже не заснет, поплелся на кухню, зевая, почесываясь и кляня все на свете, и разжег огонь, чтобы согреть чаю.

Поставив чайник на полку в камине, он услышал, как в пустом магазине звякнула крышка почтового ящика, и, сразу проснувшись, взглянул на часы на каминной полке: еще не было шести. Подняв воротник пижамы, чтоб не продуло на сквозняке, он прошел в магазин и в полутьме заметил на полу клочок белой бумаги. Он поднял его и прочитал:

МИСТЕРУ ТЕЙЛОРУ

Мистеру Макиннону грозит большая опасность. Двое мужчин будут ждать его в засаде нынче вечером у мюзик-холла «Ройял» в Хай-Холборне. Одного из них зовут Секвилл. Умоляю Вас, помогите, чем только можете. Мне больше некого просить, а сама я ничего не могу для него сделать.

И. М.

И. М.? Изабел Мередит. Конечно, это она.

Он сорвал ключ с крючка, распахнул дверь, выскочил на улицу, глянул в одну сторону, в другую… улица была пустынна. Еще горели газовые фонари в туманном ореоле, небо постепенно светлело, он услышал неспешный цокот копыт и стук колес на соседней улице, по которой торговец вез свой товар на рынок; на Бёртон-стрит не было никого, и нельзя было угадать, в каком направлении она скрылась.

Салли не забыла угрозу Беллмана. Всякий раз, идя в свой офис, она помнила о том, что в здании полно рабочих, которые видят, когда она приходит и уходит; на первом этаже сидел и главный конторщик домовладельца, которому она платила за аренду, там же было небольшое импортное агентство (кишмиш, финики, табак из Турции) в соседней комнате (уголь они оплачивали пополам), — и каждый из этих людей мог работать на Беллмана.