Тень Серафима

– Да, господин канцлер. Как только они затеют какую-нибудь операцию, нам немедленно станет известно. Я также отдал распоряжение об аресте этого подозрительного ювелира, Стефана. Наши люди сразу же отправились за ним.

– Ясно. Можете идти.

Помощник коротко поклонился, щелкнул каблуками и исчез.

Так. А это уже интересно – новый след, возможность строить гипотезы на базе известных фактов, которые почти наверняка указывали на связь Стефана с таинственными организаторами покушения. Должно быть, Стефан изготовил копию «Глаза Дракона», а ячейку использовали для передачи подделки заинтересованному лицу. Судя по прямо-таки вопиющей конспирации, Стефан и сам не знал, на кого работает и для чего впоследствии понадобится поддельный перстень.

Тем не менее это не объясняет, почему охотникам Кристофера не удалось выбить из него правду. Или Кристофер намеренно скрыл от него эти сведения? С какой целью – выслужиться перед лордом? И почему Стефан по-прежнему жив, а служащий вокзала, знавший не в пример меньше, мертв? Возможно, Стефан не такая уж пешка, какой хочет казаться? Или же служащий мог описать внешность не только псевдоинквизитора, но и первого «Стефана», арендовавшего багажную ячейку на две недели раньше прибытия настоящего? Или при опознании указать, что эти два предполагаемо разных человека на самом деле – одно лицо, которое хочет всех ввести в заблуждение?

Еще один немаловажный вопрос: кто тот неизвестный, так неудачно выдавший себя за инквизитора, и какую роль играет он во всей этой запутанной, усложненной комбинации? Работники святой службы наверняка вычислили, кто убил их собрата и использует фибулу в личных целях, – как-никак, прошло уже два года.

Долгий срок.

То, что неизвестный до сих пор жив и здоров, свидетельствует об определенных талантах… Другое дело, инквизиторы и не подумают делиться сведениями. Они вообще плохо идут на контакт со светскими, даже с представителями властей, и заставить их, увы, нет никаких возможностей – ни законных, ни незаконных. Проклятые сектанты фанатично преданы своей организации, а та сумела отстоять независимость от государства.

Можно, конечно, попытаться выкрасть нужные данные из архива Инквизиции, как сделали однажды с перечнем личных номеров фибул. Но это занятие рискованное – в тот раз агентам чертовски повезло. А попадись они на месте преступления – неизвестно, в какой скандал это все вылилось бы.

Как бы то ни было, картинка вырисовывается крайне нелогичная. По крайней мере, пока никаких однозначных связей между разрозненными фактами выстроить не удается. Нужно срочно изучить личное дело Стефана и порадовать того повторным допросом, на этот раз профессиональным – пусть почувствует разницу. И допросить наконец Эдмунда. Как только лорд Эдвард появится во дворце, Винсент будет ходатайствовать о незамедлительном проведении дознания.

Вернув внимание на доску, Винсент нахмурился. Отвлекшись на вошедшего помощника, он ошибся, случайно поставив пешку на одну клетку дальше задуманного. Теперь не миновать взятия на проходе! Безупречный эндшпиль испорчен – даже пешка может изменить ход партии. Все предстояло рассчитывать заново, и итог был непредсказуем. Возможно, действие затянется. Возможно, победитель и побежденный поменяются местами.

Однако… Винсента вдруг посетила мысль, интересная в своей парадоксальности. Если каждый игрок без отступлений использует оптимальную стратегию, итог партии предопределен. И итог этот можно предвидеть. Нет, не предвидеть – просчитать математически, хоть это и затруднительно из-за огромного количества комбинаций ходов и позиций. Затруднительно, но возможно.

Но если игрок совершает ошибку? Или действует вопреки оптимальной стратегии – из побуждений альтруизма, сознательно, добровольно не желая получать наибольшую выгоду? Или же, изучая теорию игр, намеренно выбирает вариант, отличный от идеального, надеясь, что появившаяся в результате альтернатива приведет к еще большему, может быть, абсолютному выигрышу? Или игрок – редкий человек, который не умеет мыслить шаблонами, алгоритмами, пусть даже давно проверенными и ведущими к успеху? В таком случае предугадать его действия невозможно. А тот, кто поступает неожиданно, всегда имеет большие шансы.

Винсент задумчиво постукивал тростью по паркету, внезапно утеряв всякий интерес к происходящему на доске. Взгляд отяжелел от нерадостных перспектив.

Такой противник действительно опасен.

Глава 12, в которой главный герой едва не покидает навсегда небезопасные страницы этой книги

Себастьян закрыл глаза, словно надеясь, что, когда откроет их, неправильная реальность изменится.

Но тщетно.