Тень Серафима

И не остановишь, не удержишь в руках ускользающий хрупкий миг: изрежут пальцы осколки реальности, с шелестом осыпающиеся в небытие. Жизнь не прочнее облака, которое без труда развеет даже легкий весенний ветерок.

Душа Себастьяна наполнилась печалью. Чуткость, свойственная сильфам, способствовала несколько иному восприятию мира, отличному от восприятия людей. Многие события и воспоминания имели особенную окраску.

До сих пор четко помнил он давние поцелуи Моник – прохладно-белые, свежие, похожие на лепестки серебряных лилий. Они были прозрачные и чистые, как колодезная вода, и вымывали из него гнев и страх – вымывали все лишнее.

Поцелуи Софии были иными – алые, горячие, присущие юности, только вступившей в свои права. Такие поцелуи будоражили, рождали в сердце бурный водоворот желаний. При одном воспоминании о них трепет сладостного притяжения охватывал душу, как лесной пожар.

Но сегодняшний поцелуй незнакомки отличался от всех, когда-либо испытанных прежде. Себастьян впервые затруднялся в определении цвета: тот казался совершенно особым, трудно уловимым. Одно можно было сказать однозначно: энергетика женщины была далека от мягкости, она напоминала простой и честный клинок, спрятанный в нарочито пышно украшенных ножнах. Этот клинок умел лишь брать, и поцелуй тоже был взят силой. Если говорить откровенно, с Себастьяном впервые случилось такое: ощущения подкупали новизной и остротой.

Когда же прощальное очарование поцелуя развеялось, остался резкий, щелочной привкус. Словно металла… или крови.

Себастьян нахмурился и с усилием попытался восстановить в памяти лицо незнакомки.

На нем было много косметики, и ювелир мысленно отсек все производимые ею эффекты, постепенно выстраивая модель с истинными, дарованными природой чертами. Они оказались достаточно острыми и не совсем пропорциональными. Незнакомка по-прежнему оставалась загадочной, но назвать ее в классическом представлении прекрасной было уже затруднительно. Губы в естественном состоянии сделались тоньше, а взгляд без длинных накладных ресниц – суше и жестче. Прическа слишком идеальна, чтобы быть натуральной, – почти наверняка парик…

Себастьян сам вздрогнул от ужаса своей догадки, но ошибки быть не могло: Маршал.

Несомненно, это была она, и она же спасла его от неминуемого ареста. Но для чего? И почему вообще оказалась в «Шелковой змее» одновременно с ним? Плохо дело. Слишком много совпадений, обещающих одни проблемы.

Себастьян едва не застонал от досады. От всех этих женщин, будто сговорившихся против него, голова шла кругом.

София казалась невинным, неиспорченным ребенком, совсем наивной девочкой. Она привлекала беззащитностью и возможностью оказывать ей покровительство – а значит, говоря начистоту, чувствовать себя сильным мужчиной. Без него Искаженная попросту не выживет в этом враждебном мире.

Моник была другой: не легкомысленная фея, скорее – строгий совершенный ангел, не нуждающийся ни в чьей заботе или опеке. Ангел Изначального, не имеющий недостатков и, как и все ангелы, растворившийся в вечности. Теперь с ней никто не мог соперничать.

Маршал… Ее вообще сложно расценивать как женщину. Поистине, она уникальна – странное бесполое существо из другого мира, с несформированным телом подростка, вызывавшим, подобно незрелому плоду, оскомину на зубах, и душою демона. От нее неудержимо хотелось бежать прочь. И что-то ненавязчиво подсказывало, что это очень даже разумное желание.

Себастьян сердито тряхнул головой и, прогоняя посторонние мысли, постарался сосредоточиться на неотложных задачах.

Итак, первое, что нуждается в упоминании и осмыслении: он последний болван, упустивший невероятную возможность разрешить дело с шерлом легко и просто, одним-единственным правильным словом.

Второе: он ввязался в неведомую, но, судя по всему, опасную Игру, и теперь нужно срочно выполнить свою часть. Осталось только понять, что именно требуется сделать.

Себастьян задумался. Задание выглядело какой-то глупой шарадой, бессвязным набором слов. Ювелир тяжело вздохнул: в его-то положении только загадки и разгадывать. Но ничего не поделаешь, придется немного поломать голову. Ответ должен быть так же прост, как и данный драконом, не так ли? Лежать на поверхности.

Итак, девятая сторожевая башня – что бы это могло значить? Для чего она правителю Ледума, если восемь основных башен замыкаются в неразрывное энергетическое кольцо, надежным полем опоясывающее город? Возможно, где-то существует некая древняя башня, не имеющая отношения к нынешней системе защиты? Или дракон подразумевал сам дворец лорда-защитника, центр системы башен? Или…

Стоп. Что там говорил этот хитроумный ящер? Нечто странное, но все же… Из его слов можно заключить, что Себастьяну уже известно местоположение злосчастной девятой башни. Должно быть, когда-то прежде он случайно натыкался на нее, только не понял истинного назначения постройки. Нужно попытаться вспомнить…