Тень Серафима

Едва подняв голову, ювелир оцепенел под немигающим чёрным взглядом ведьмака. Тот смотрел сквозь него, как если бы тело сильфа было совершенно прозрачным, сделанным из стекла или льда. И что-то такое он видел, явно видел своими страшными глазами.

Излучения алмазов создавали информационное искажение пространства, коверкание энергетического фона. Смотреть на лорда прямо было нелегко: того окутывало непрерывное мельтешение, какое бывает после чрезмерного напряжения и утомления глаз. Острота углов ауры мага причиняла чувствительному сильфу физическую боль, терпимую, но навязчивую, временно снижая зрение, вызывая тяжесть в голове и периодические спазмы дыхания.

Однако Себастьян всё же не мог отвести глаза и оторваться от удивительных и могущественных минералов: не каждый день выпадает возможность полюбоваться алмазами, отнесёнными к категории эталонных. Поистине, такие камни заслуживают пристального внимания любого специалиста!

Один взгляд на руки правителя Ледума заставил Себастьяна ощутить холодок между лопаток. За годы, что он вращался в опасном мире минералов, ювелир достаточно поднаторел в этом деле, чтобы уметь различать магов и даже примерно оценивать степень их мастерства. Так же легко, как Искажённых и нелюдей, ювелир вычислял среди простых смертных тех, кто обладал могуществом драгоценных камней, и никакие ухищрения не могли обмануть его.

Главный признак, который сложно было скрыть, – руки. Работа с тонкими материями придавала им особую изящную форму, делала пальцы чуткими и привычными к нехарактерным для большинства специфичным движениям, неким условным знакам, с помощью которых происходили контроль и корректировка отданных ментальных команд.

Магические пассы.

Движения мага, оперирующего одновременно многими драгоценными камнями, напоминали движения музыканта-виртуоза. Или, скорее, дирижёра, который управляет сложным процессом работы оркестра, создавая выразительность, согласованность и стройность исполнения, происходящего в точном соответствии с его волей.

Зауженные от локтя шнурованные рукава его собеседника с головой выдавали руки опытного боевого мага. Пожалуй, самого опытного и умелого из всех, кого доводилось лично встречать ювелиру. Впрочем, личных знакомств с магами Себастьян всегда старался избегать.

Лорд Эдвард был облачён не в торжественные одежды, а в обычные, однако ювелирам приказали надеть на него лорум, а это значит, встреча, которая состоится – или уже состоялась – здесь, совсем небезопасна. Себастьяну оказалось сложновато представить, кто мог угрожать правителю в его собственном городе, но тем не менее драгоценности тот надел явно не для церемоний.

Лорум правителя Ледума украшали классические, огранённые пятидесятисемигранной круглой огранкой бриллианты. Себастьян высоко оценил профессионализм фамильных ювелиров лорда, совершенно точно рассчитавших пропорции, плоскости и углы граней. В их опытных руках камни приобрели максимально возможную степень внешнего и внутреннего сверкания, оптическую гармонию и, безусловно, наибольшую красоту. Свет, падающий внутрь бриллиантов сквозь верхнюю площадку, преломлялся, отражался от нижних граней и превращался в радугу, после чего беспрепятственно возвращался наружу. Столь превосходная огранка обеспечивала полное раскрытие магических свойств, заключённых в камнях: ничто не осталось неиспользованным.

Каково же было изумление ювелира, когда, помимо классических бриллиантов на лоруме, он различил на пальцах правителя перстни с так называемыми фантазийными алмазами. Камни эти встречались столь редко, что считались в широких кругах обывателей не более чем выдумкой богатого воображения ювелиров: на десять тысяч бесцветных экземпляров приходился один, имеющий окраску – жёлтую, оранжевую, зелёную, красную или синюю.

Для цветных алмазов не работали законы ювелирики: такие камни рождались абсолютно любого цвета и оттенка, их гранили по другим правилам, оценивали по особым системам, ухаживали с помощью особых манипуляций. Каждый был уникален, единственен в своём роде и потому не имел цены.

Способности алмазов, имеющих яркую природную окраску, были специфичны и в разы превосходили способности прозрачных разновидностей. А вставленные в редкий сплав чёрного золота они получали, как считалось, лучшую оправу для выявления своих свойств.

На пальцах правителя сияли минералы густо-золотого, карминного и коньячного оттенка, огранённых причудливым и смелым образом. Похоже, здесь ювелирам удалось достигнуть невозможного, а именно – смешать разные типы гранения. Какой профессионализм и какая смелость! Удачно объединив преимущества классической и фантазийной огранок, они избегли недостатков и той, и другой. Бриллиантовая огранка короны драгоценных камней обеспечивала все необходимые оптические свойства, а ступенчатая крестовая огранка, которую имели павильоны, позволила сохранить исходный вес уникальных алмазов практически без потерь.