Тень шпаги

— Оставьте как есть! — взмолился первый министр. — Далась вам эта тень! Рядом с такой красотой дышать страшно, а уж чтоб притронуться…

Король усмехнулся, думая, что ему–то вовсе не страшно, а потом как–то сразу, без перехода, вспомнил свой главный страх. Та самая проклятая богами битва…

Захваченная батарея, уничтоженный правый фланг, бестолково мечущиеся командиры и советники, безуспешные старания что–то сделать, судорожная попытка отбить батарею, на которую пришлось потратить сберегаемый на крайний случай резерв… и вражеская атака на правом фланге, завершившая разгром.

Это было так давно, но ему никогда не забыть.

Вот беспощадным стремительным ударом сминается правый фланг.

Вот смятый в лепешку правый фланг вминается в центр… и все обрушивается в хаос.

Жуткий водоворот разрушения движется прямо на него… это конец. Уже понимая, что сейчас он погибнет или будет подвергнут позорному пленению, его величество король Эттон стоит, не в силах оторваться от созерцания. Величественная картина всеобщей гибели захватила его.

В мыслях он уже подбирает цвета и краски, продумывает композицию, отстраивает перспективу… задний план нужно дать как бы несколько сверху, чтобы зрителя потрясла глубина и всеобщность этой гибели, а передний, напротив, швырнуть созерцающему прямо в лицо, чтобы сполна прочувствовал безнадежную ярость смерти.

Король Эттон так никогда и не написал этой картины. Впрочем, иногда она ему снится.

А тогда… он бы так и стоял до самого своего конца, но его грубо схватили за шиворот и куда–то поволокли.

— Живей, ваше королевское величество! — просипел кто–то сорванным голосом.

Так король впервые столкнулся с маршалом Эрданом, красой и гордостью армии, любимцем гвардии и почти народным героем. Вот только тогда он ничем из вышеперечисленного еще не был. И его величеству не приходилос опасаться этого негодяя, претендующего на его корону.

Молодой лейтенант в обгорелом мундире волок своего короля сквозь хаос битвы, раздавая безжалостные удары шпагой направо и налево. Со всех сторон к ним бежали враги, и королю казалось, что их хищные лапы тянутся прямо к его сердцу. Лейтенант, изрыгая чудовищные проклятия и богохульства, лупил по этим лапам шпагой и волок своего короля дальше.

Или это только так казалось, что враги тянут к нему чудовищные лапы с кривыми когтями? Не могло ведь там быть никаких лап. Люди, а не чудовища стремились пленить короля Эттона.

Однако его величество, как ни старался, не мог припомнить никаких людей, кроме своего спасителя. Чудовища тянули к нему свои жуткие лапы, самые настоящие чудовища. А его спаситель сражался с ними, подобно герою каких–нибудь древних легенд. Он и был единственным человеком, кроме самого короля. Уже гораздо позже король заметил, что как раз человеком его спаситель и не был. Просто потому, что был эльфом.

Враги были сильны, враги были яростны, враги были упорны в своем стремлении непременно добраться до короля Эттона, но не было среди них никого сильнее, яростнее и упорнее безумного эльфа со шпагой в руках.

Вот эльф швырнул его наземь, и король услышал над своей головой противный свист пули. Что–то проорав, лейтенант выстрелил в ответ, подхватил короля и потащил дальше. Его величество находил ситуацию нелепой и позорной, но ничего не мог сделать, ему оставалось лишь переставлять ноги. Когда он не успевал этого делать, лейтенант тащил его, словно какай–то мешок.

— Ко мне, мерзавцы! — совсем не эльфийским голосом орал лейтенант, созывая непонятно кого. Разве еще кто–то остался? Разве не одни они среди всеобщего разрушения и гибели?

— Здесь государь! Ко мне все, кто меня слышит! — вопил лейтенант, и как по волшебству появлялись какие–то люди в родной, до боли знакомой гвардейской форме.

Король почувствовал, как его подхватывают еще и за ноги. Еще миг, и его поволокли вдвое быстрей.

— Ничего, ваше величество, прорвемся… — гудел седоусый крепыш, подхвативший королевские ноги. — Лейтенант знает, что и куда, уж вы будьте уверены…

Его почти зашвырнули в какую–то обозную повозку. Он больно ударился локтем, перемазал платье… нет, платье он перемазал задолго до того, как… да что вообще происходит? Кто здесь, в конце концов, главнокомандующий? Если у Вирдисской армии еще остались какие–то силы, именно ему надлежит ими командовать.

— По коням! — надрывался лейтенант. — Майор, вы с вашими людьми берете на себя центр! Генерал, ваши слева! Я — справа. Короля вывезти любой ценой, ясно?!

— Ясно, господин лейтенант! — слаженно ответили два мужских голоса.

Да что ж это такое, в самом–то деле? Лейтенант королей за шкирку таскает и генералами командует? Его величество решительно встал и отворил дверцу повозки.

И встретился взглядом с глазами лейтенанта. Встретился и замер. Все, что ему хотелось сказать, мигом вылетело из головы, потому что глаза лейтенанта не были глазами человека или эльфа, потому что полыхавшая в них ярость ни человеку, ни эльфу принадлежать не могла, а еще потому, что эта неземная, лишь чудовищу или божеству присущая ярость полыхала в надежной и прочной броне разума.