Тень смерти (СИ)

Девочку, телом которой завладела Шиссат, звали Церцеей и она была дочерью графа Силверщилда. Как только прошел первый приступ гнева, вызванный глупой гибелью и заточением в теле маленькой девочки, Змея осознала, что на деле человеческий ребенок был идеальным носителем. Прежде всего — и это было особенно заметно на контрасте с проклятой эльфийкой — девочка приняла Шиссат мгновенно, не оказав никакого сопротивления. У нее не было еще собственных убеждений или важных воспоминаний — помимо имен служанок и родственников. Отца звали милордом, мать — просто мамой, младшего братика — Никодеоном. Помимо этих знаний, девочка ничего не добавила самосознанию Шиссат, и это был первый раз когда после обращения Змея не почувствовала себя новой личностью — она просто осталась самой собой. Но это было и в половину не так замечательно, как уроки приходивших к девочке учителей. Шиссат осознала, почему воспитанная ею же дочка стала в итоге намного сильнее, чем она сама — ни в одной из своих жизней дух злобы не был ребенком. Она пришла в мир уже взрослой и обладающей силой и за тысячелетия не изобрела ни одного нового заклинания, лишь приспосабливая к новым ситуациями и перенимая опыт других. Однако теперь все было иначе — Церцея была любознательна, как и все дети, и необычайно изобретательна, как и все люди. И Змея пользовалась этими новыми возможностями в полной мере… разумеется, не для того, чтобы учиться танцам и вышиванию. Она без устали развивала и изменяла свою змеиные способности, приспосабливая их к нуждам и средствам человеческой магии. Библиотека Силверщилдов содержала немало книг, включенных туда лишь для коллекции и совершенно непонятных для незнакомого с магией человека, но для Шиссат они были кладезем знаний. Змея обнаружила, что люди достаточно сильно изменили изначальные магические техники и приходилось признать, что хотя в бою с духом новые приемы показали бы себя до смешного примитивными и неэффективными, в масштабах человеческого мира многие из нововведений имели смысл. Например, медицинские заклинания, над которыми в древности можно было лишь посмеяться, теперь показались достаточно полезными, чтобы изучить их.

Помимо учебы было, конечно, и то, без чего Змея не могла жить — убийства. После голодовок, которые устраивала Сизаль, иногда хотелось пойти и сожрать весь Парфин, однако Шиссат сдерживала себя ради замечательного прикрытия и замечательного тела, которые ей не хотелось терять. Крошечное тело человеческого ребенка требовало меньше еды, чем взрослая оркша, и Змея стала питаться раз в полтора-два месяца. За двенадцать с половиной лет, прожитых в доме Силверщилдов, она убила лишь восемьдесят три раза… но каждый раз девочка планировала все до мелочей, заранее выбирая жертву и изучая ее повадки. Поначалу, когда она была совсем крошечной, это было особенно важно, но Шиссат делала бы это в любом случае, потакая одновременно змеиному охотничьему азарту и изобретательности Церцеи.

Ей было семнадцать, когда все раскрылось. Повзрослевшее тело хотело все больше еды, и тот факт, что ей все еще не было позволено выйти замуж, делал все еще хуже. Родители уже давно нашли ей жениха, но она не видела его с семи лет, а поженится, согласно глупым дворянским традициям, им надлежало лишь когда невесте исполнится восемнадцать. Как итог, голодная и одинокая Церцея стала убивать чаще. Раньше пропажу шести-семи человек в год в таком немаленьком городе, как Парфин, можно было списать на несчастные случаи — тем более, что Змея старалась выбирать одиноких несвязанных между собой людей — но теперь горожане переполошились и начали поговаривать, что в округе завелись то ли сектанты, то ли демоны. В конце концов они наняли странствующего волшебника, чтобы тот во всем разобрался, и он с поразительной легкостью вышел на Церцею. К счастью — или к сожалению — он имел глупость поговорить с отцом девушки перед тем, как рассказывать горожанам о результатах своих поисков. Граф всучил колдуну мешок золота и приказал слугам выпроводить его за пределы города. Шиссат не знала, радоваться ей или огорчаться — с одной стороны, родители, похоже, не собирались отдавать свою «одержимую демоном» дочь на расправу толпе, с другой стороны, Змея уже почти предвкушала расправу… свою над толпой.

Граф Силверщилд не стал даже допрашивать дочь — видимо, опасаясь услышать слишком много правды. Вместо этого он посадил ее под домашний арест, поставив охрану у дверей и под окнами ее комнаты, а сам связался со всеми известными ему лекарями и чародеями, которые могли бы анонимно помочь избавить ребенка от демона.

Шиссат не знала, стоит ли ей вырваться из заточения, захватить поместье и объявить себя хозяйкой города, или сбежать на север и снова переквалифицироваться в оркшу. В итоге Змея решила еще немного подождать и понаблюдать… но сидеть под замком она не собиралась. Превращаясь в тоненькую змейку она выползала из комнаты через окно и гуляла по саду. Наконец — это было на десятый день ее заточения — соскучившись по брату, она заползла к нему в комнату.