Тень у порога

– Не совсем подружку, конечно, – устало произнес Павел. – Студентка, живет тут, рядом. Выручает нас, когда няня в отъезде или болеет, как сейчас… Сегодня, как назло, не берет трубку. А няня заболела… Я говорил?

Я молча кивнула. А он вдруг сказал:

– Договорился, что отпевать Анжелу будут в Никитской церкви. Приходите, если сможете, – произнес он, едва сдерживая слезы, но быстро добавил совсем другим тоном: – Давайте я открою вам калитку во двор!

– Не надо, мы прогуляемся.

– В Никитской церкви, – усмехнулся Клим, повторяя слова Павла.

К тому моменту мы уже шли по Красному переулку, и можно было не бояться, что нас могут услышать.

– Тебя только это удивило? – не поверила я.

– Буквально все, что я услышал в этом доме.

– Значит, наши впечатления совпадают.

Я рассказала ему историю знакомства Эльзы и Лили, не упустив ни одной детали.

– Странный выбор няни, не находишь? – спросила я наконец.

– Отчего же? По-моему, самый очевидный: прекрасная подработка для живущей в сотне метров студентки. И ей копеечка, и родители в любой момент могут позвонить, зная, что она будет у них в считаные минуты. Теперь уже, конечно, не будет…

– Все так, но это если не знать, кто ее отец.

– Думаешь, она им паспорт показывала? – усмехнулся Клим.

– Предполагаю. Я бы спросила, оставляя малолетнюю дочь с чужой женщиной.

– Может, они все решили по-соседски? А фамилию Лиля им могла и не называть.

– Ну да, вряд ли у нас в области много ее однофамильцев. Представься она Лилией Куруа, Анжела бы сразу поняла…

– Если вообще знала фамилию Лилиного отца… Кука и Кука.

Сложно было не согласиться.

– Павел, перед тем как уйти в свою комнату, успел мне кое-что рассказать. Камеры уже проверены: все чисто, ничего подозрительного в зону их обзора не попало. В полиции запросили записи с городских – тоже чисто.

– В переулке есть камеры? – не поверила я.

– Нет, только на Ильича и с другой стороны сквера.

– Тогда неудивительно: что там увидишь? Толпы прохожих средь бела дня и просто гуляющих граждан.

– Только если знать, кого искать, – задумчиво произнес Клим. – Также я аккуратно спросил у Павла про угрозы. Он не смог вспомнить никаких подозрительных посылок или писем, в том числе электронных. Так что, если шантаж и был, Анжела не пожелала сообщать о нем супругу. Больших сумм из семейного бюджета также не просила.

– Неудивительно, если она не хотела, чтобы супруг узнал темные подробности ее дозамужней жизни. Логичнее было бы попросить у подруг. Если, конечно, они нужной суммой располагают…

Когда мы вернулись во двор, дверь второго подъезда была плотно закрыта. Я подумала было, что полицейские уже отбыли, но в окнах квартиры на первом этаже горел свет. Шторы были задернуты, при всем желании увидеть что-то не получилось бы.

– Лена, – услышала я знакомый голос.

На крыльце своего дома стояла Антонина Петровна и призывно махала мне рукой:

– Поди сюда.

Клим кивнул и скрылся в доме Ольховых, я же направилась в сторону Ветровой.

– Зайди-ка ко мне, – позвала она.

Я немного удивилась, но отказываться от приглашения не стала.

– Постой тут, – сказала она, когда мы вошли в сени, и скрылась за дверью, которая вела в кухню.

Через минуту Антонина Петровна вернулась, протянула руку к моему лицу и торжественно разжала кулак. На ладони у нее блестел перстень из дешевого металла с внушительного размера черепушкой по центру.

Я нахмурилась, силясь понять, что бы это могло означать.

– Ну и вкус у твоего жениха, конечно, – покачала она головой.

– Это не мой, – призналась я.

– Как не твой? Это ты зря, Гунар-то видный мужчина…

– Да нет, перстень не мой.

– Батюшки святы! – Антонина Петровна спешно перекрестилась, трижды. – Это кто ж мне такую гадость подкинул?

– Почему сразу подкинул? – насторожилась я. – Такое уже случалось?

– По счастью, впервой…

– Наверное, Ксюша забыла, – предположила я. – Вещица массивная, с такой на пальце убираться неудобно.

– И то правда, – обрадовалась старушка. – Так оно и есть, так оно и есть, – говорила она таким тоном, точно пыталась себя в этом убедить.

Я же внимательно за ней наблюдала. Пожалуй, сегодня она была гораздо спокойнее, чем вчера. Вероятно, слухи о смерти еще одной соседки не успели до нее дойти. Впрочем, явится за кольцом Ксюша, дойдут и слухи. Я почти не сомневалась, что перстень принадлежит девчонке.

– Чаем-то напоить, раз зашла? Хочешь, Гунара зови своего. И его напою, пирогами накормлю.

Я сразу вспомнила о том, как Вера Петровна рассказывала мне, что предостерегала Ольховых угощаться выпечкой Ветровой.

– С удовольствием, – ответила я. – А Гунар занят, дела у него.

– За кольцо-то не ругал? – спросила Антонина Петровна, когда мы уселись за кухонным столом.

– Обошлось.

Она налила мне чай, а сама пить не стала. Поставила на стол тарелку с пирожками и принялась рассказывать, где какая начинка.

– Гостей ждете? – спросила я, взяв тот, что с капустой.

– Сын должен заехать сегодня. Жду вот его. Надеюсь, дождусь…

Я нахмурилась, а она пояснила:

– Тоже дела какие-то. Вечно у вас, молодых, дела.

Я предположила, что сыну старушки, должно быть, лет шестьдесят, и улыбнулась.