Тень ветра

Раздался странный звук — Саймон готов был поклясться, что Паскаль вздыхает. Причем с явным сожалением.

— Мешало, — вымолвил он, помолчав. — Ты верно понял, мешало. Ты — человек и лучше меня разбираешься в человеческих побуждениях… гораздо быстрее и вернее… А мне пришлось размышлять над ними долгие годы. Правда, у меня иное восприятие времени… Время для меня не столь важный фактор, как для людей.

Саймон затаил дыхание. Туман над последним из секретов Сайдары рассеивался.

— Значит, ты размышлял долгие годы, Паскаль? — произнес он. — И каков же результат? К какому выводу ты пришел?

Снова раздался вздох — вернее, его имитация, настолько искусная, что Саймон, закрыв глаза, не отличил бы Паскаля-Иакова от человека.

— Они были праведниками, — раздался негромкий голос компьютера. — Они обитали здесь как в раю… Трудились, молились и не грешили… — Паскаль сделал паузу и закончил:

— Но быть праведником так скучно! Лучше спать и видеть грешные сны…

* * *

КОММЕНТАРИЙ МЕЖДУ СТРОК

— Готов проинформировать вас, леди и джентльмены, что проект “Земля” вступил в решающую фазу, — произнес Директор. — Установка, созданная транспортниками, работает, и мы осуществили первую из намеченных операций. Рейд прошел вполне успешно. — Он поджал сухие губы, оглядел сидевших за столом — женщину и двух мужчин — и добавил:

— Разумеется, эти факты строго конфиденциальны, относятся к категории “А” и разглашению не подлежат.

— Нас об этом предупреждать не нужно, Свен, — пробурчал представитель России, и его украинский соратник согласно кивнул, пощипывая вислые усы. Леди Дот, последняя из участников совещания, сидела с невозмутимым видом, уставившись в некую точку на пиджаке Директора — как раз в области левого нагрудного кармана.

Николай Москвин, российский резидент ЦРУ, был немолодым густобровым и полноватым, с обвисшими щеками и крепкой квадратной челюстью. Такое обличье являлось традиционным для российских политиков и генералов во все эпохи и при любых общественных системах. И. хоть теперь Россия была страной демократической, русские по-прежнему желали видеть на высших постах не женщин, а мужчин, не Молодых, а старых, не худощавых и обаятельных, а внушительно полных и мрачных. Этот национальный обычай соблюдался даже в российском филиале ЦРУ, которым руководил Москвин. Что до Конопченко, украинского эмиссара, то он казался слегка расплывшимся изданием коллеги из России и глядел еще более мрачно, сосредоточенно и серьезно.

Побарабанив пальцами по краю стола, Москвин спросил:

— Мы можем ознакомиться подробней с деталями этого рейда? Какой объект был выбран, как сформулировано задание, кто исполнитель и каковы результаты?

Директор кивнул.

— Разумеется, Николае. Исполнитель — пятьдесят четвертый, объектом выбрана Сайдара, в предписании — четыре позиции, выполнены все. С подробностями вас ознакомит Хелли. Когда мы закончим с основными вопросами.

— Пятьдесят четвертый — Тень Ветра? Кажется, американец? — поинтересовался Конопченко, оглаживая усы. — Почему был выбран именно он? На мой взгляд, Казак ничем не хуже.

— Как и наш претендент, — хмуро добавил Москвин.

— Потому, что этот вопрос находится в моей компетенции, — сухо напомнил Директор. — Первую стадию проекта осуществляет главная штаб-квартира.

— Но не вторую! — Москвин поднял палец. — Все, что касается Старой Земли, мы решаем коллегиально!

— По этому поводу вы и вызваны. Вы, Николас, и коллега Конопченко. — Фамилию украинского эмиссара Директор произнес чуть ли не по слогам — славянские фамилии давались ему тяжелей имен, которые почти всегда можно было переиначить на привычный лад. Он повернулся к Леди Дот:

— Ориентировку, Хелли.

Тонкие губы женщины шевельнулись.

— Мы располагаем сейчас тремя подготовленными агентами экстра-класса. Я имею в виду — специально подготовлен ными для предстоящей операции…

— Простите, — Москвин тяжело шевельнулся в кресле, — их, если не ошибаюсь, было четверо?

— Да. Было четверо. Хромой Конь погиб. На Сицилии-2. — Леди Дот говорила отрывистыми фразами, словно нажимая спуск “амиго”. Закончив, она вопросительно взглянула на Директора. Тот кивнул. — Итак, трое. Андрей Божко, кличка Казак, Анвер Ходжаев, кличка Карабаш, Ричард Саймон, кличка Тень Ветра. Имеется еще две группы — на стадии обучения. Они пока что для нас бесполезны.

Выбирать придется из трех имеющихся кандидатов.

— Все-таки я этого не понимаю, — заявил Конопченко. — В нашей системе — сотни отличных агентов с великолепным послужным списком. Преданные, опытные люди… Почему мы должны выбирать из трех? Почему не из трехсот?