Тень за кадром

Признаться, до этого я относился к осветителям, как к быдлу. Но Миша в одиночку опровергает любые презрительные мнения о своей профессии. Он умен, воспитан, даже по-своему интеллигентен. А главное, он чертовски наблюдателен.

— Тебе бы сыщиком стать, — сказал я ему уже через час после знакомства.

— Зачем? — пожал он плечами. — Я кино люблю.

— В режиссеры метишь? — спросил я в шутку.

— Почему бы и нет… — серьезно ответил он.

— А как тебе ваш Воронов?

— Посредственность, — поморщился Миша. — Экранизирует только классику. А что может быть легче? Найди хороших актеров, надень на них костюмы из прошлого века — и дело в шляпе. Короче, халтурщик наш Воронов…

До этого Миша подробно рассказал мне обо всех членах съемочной группы. Особенно подробно — о Юрии Никулине…

Выслушав осветителя, я пришел к выводу, что если кто в этой группе и причастен к пропаже Азии, то это ее папаша. Больше просто некому. Или же надо искать виновного в другом месте…

Но прежде я решил окончательно разувериться (или наоборот) в виновности Воронова.

— Ты когда-нибудь видел его дочку? — спросил я у Миши.

— Было дело, — хмыкнул тот.

— И какие впечатления?

— Какие могут быть впечатления? — посмотрел он на меня. — Девчонка как девчонка.

— Отец ее, кажется, сильно любит?..

— Может, и любит. Но его работе, как видишь, это не мешает.

— То есть совершенно не мешает?

— Разве что он стал еще бóльшим халтурщиком, — отвечал Миша.

— А это только твое мнение? — уточнил я. — Или кто-то еще так говорит?

— Все так говорят… Раньше еще, может, и думали, что этому Воронову есть что сказать, но теперь уж точно — баста. Халтурщик — он и есть халтурщик…

— Что же такие известные актеры снимаются у халтурщика? — усомнился я.

— А им что? Им деньги платят…

— Хм… Ну а что еще говорят про Воронова?

— Недоумевают, — сказал Миша. — Не понимают, зачем он вообще снимает этот чертов «Нос»… Вот ты, Валя, читал этот «Нос»?

— Когда-то… Уже не помню.

— А ты перечитай, — посоветовал Миша. — Галиматья редкостная…

— Будто бы? Все-таки Гоголь…

— Значит, Гоголь не в себе был, когда этот «Нос» писал… У него же у самого шнобель будь здоров был… Портрет небось видал?

— Видал… Так ты говоришь: все в группе считают, что Воронов взялся за галиматью?

— Вот именно, — подтвердил Миша. — И это, заметь, профессионалы! А что скажет обычный зритель? Короче, есть мнение, что Роме на этом конец.

— То есть как конец? — не понял я.

— Да так! Сошлют его на какое-нибудь телевидение. Или в затрапезный театр засунут. Все к этому идет. К тому, что Рома из-за этого «Носа» сам с носом останется…

— Это ты, Миша, остроумно сказал, — похвалил я, однако сам даже не улыбнулся.

* * *

Итак, Миша заставил меня еще внимательнее, нежели прежде, присмотреться к папаше Воронову.

Однако с самим папашей я не искал больше встреч.

Вместо этого я отправился прямиком к его жене, то есть к матери исчезнувшей Азии.

Мне изначально показалось странным, что Воронов решительно ничего не рассказал мне о своей жене и ее отношениях с дочерью.

— Ее можно в расчет не принимать, — только и отмахнулся он. Причем раздраженно при этом поморщился.

Из этого я в итоге сделал вывод, что именно мать Азии и нужно принять во внимание в первую очередь.

Как сообщил мне все тот же Миша, Элла Воронова когда-то была большой кинозвездой. Но после рождения ребенка она с головой ушла в материнство, и с тех пор о ней ничего не слышно.

— Можно подумать, что Рома держит ее взаперти, — хихикнул Миша.

И я решил как можно скорее убедиться в несправедливости или, чем черт не шутит, справедливости этой шутки.

* * *

В середине следующего буднего дня я позвонил в квартиру Воронова. Я точно знал (опять-таки спасибо Мише), что у папаши сегодня полный съемочный день, а значит, в течение нескольких часов я могу не беспокоиться о его возвращении домой.

Едва я нажал на кнопку звонка, как мне почти тотчас же открыли. Можно было подумать, что меня ждали…

На пороге стояла чертовски привлекательная женщина бальзаковского возраста. Пожалуй, она только немного уступала своей дочери. Элле немного недоставало того магнетизма, который излучала Азия со своих фотокарточек…

Именно в этот момент я подумал: «Может быть, Азия — всего лишь феноменально фотогеничная девочка?»

Но я не успел додумать эту мысль, поскольку Элла хмуро спросила меня:

— Вы что, язык проглотили?

— Что-что? — не понял было я. Конечно, я слегка замешкался с тем, чтобы представиться и объяснить суть своего визита, но наткнуться на грубость со стороны женщины через пять секунд, после того как впервые увидел ее, такое в моей практике еще не случалось.

— Ага, — заключила Элла. — Стало быть, язык вы не проглотили. Так в чем же дело?

— Тысяча извинений, — пробормотал я. — Просто я был так поражен вашей красотой, что…

— …что до сих пор не можете сообщить мне ничего внятного! — раздраженно закончила Элла. Кажется, я начал понимать, почему у нее не ладится с мужем.

— Я по поводу вашей дочери, — немедленно перешел я на деловой тон.

— Сразу бы так и сказали. — Голос Эллы помягчел. — Проходите.

Я прошел за хозяйкой в ближайшую комнату.

— Садитесь, — Элла показала на диван.

— Спасибо.