Тенеловы. Сердце ночи

Марк окинул меня взглядом. Должно быть, прикидывал, выполню я угрозу или нет. То ли я выглядела такой категоричной, то ли он был податлив, но в итоге принц сдался:

– Так и быть, пойдешь со мной, но, предупреждаю, весело не будет.

– Я это как-нибудь переживу, – я вскочила на ноги.

– Что у тебя за вид? – Марк поправил мне шапку, не забыв убрать под нее волосы, – ты как будто побывала в урагане.

– Не думай, что чем-то отличаешься от меня, – я в свою очередь вернула на место сбившийся набок шарф и пригладила его взъерошенные волосы.

Повисла неловкая пауза. Мы стояли друг напротив друга. Мои руки были у Марка в волосах, его – у меня на плечах, и я подумала, что раз уж мы понравились друг другу замотанные в шарфы, с красными носами и обветренными от мороза щеками, с взъерошенными после шапок волосами, то, может, это что-то значит.

После отъезда автобуса остановка погрузилась в полумрак. Издалека доносилась музыка. Кажется, джаз. Терпеть не могу джаз. Сердце и так колотилось при мысли о поцелуе. И еще этот джаз! Я испугалась, что мой первый поцелуй с Марком навсегда будет ассоциироваться со звуками саксофона, и шагнула назад, прервав нашу близость. А если честно, просто струсила.

Если Марк и был разочарован, то умело это скрыл. Он повел меня прочь от остановки в поисках того самого дома.

Табличка с нужным адресом висела на панельной многоэтажке, подобных ей в нашем городе было великое множество. Они напоминали мне сорняки – выросли, где попало, никто за ними не ухаживает, а они живучие, все тянутся к небу.

– Где засядем? – я изучила улицу в поисках кафе, представляя слежку так: сиди себе в тепле и уюте, попивай кофе и жди, когда появится «объект».

– В подъезде, – разочаровал меня Марк. – Поднимемся на этаж выше указанной в адресе квартиры и затаимся.

– Здорово, – вяло откликнулась я. Вот уж развлеклась, так развлеклась.

Засада в подъезде была сущей скукой. Любые мои попытки завязать разговор Марк обрывал. Я подумала, что он обиделся на меня за непослушание, но, как выяснилось, причина была в другом.

– Ни звука, – на очередную мою фразу сказал Марк. – В засаде полагается молчать, чтобы враг раньше времени не догадался о твоем присутствии.

И мы молчали. Полчаса, час, полтора. А еще нельзя было двигаться. Лишь раз в пятнадцать минут Марк разрешал переставлять затекшие ноги. И это сюда я рвалась? Спустя два часа засады я была готова возненавидеть весь мир. Чего мне не сиделось дома с Вадимом? По сравнению со слежкой просмотр телешоу – изысканное развлечение.

Единственное, что удерживало меня от открытого бунта – мысль о том, что Марк меня предупреждал. Меньше всего я хотела давать ему повод для насмешек.

Меня спасло гудение лифта. За время слежки его вызывали несчетное количество раз, но сейчас он впервые остановился на этаже, за которым мы наблюдали.

Марк превратился в охотничью собаку, разве что стойку не принял. Чуть ли не ползком он добрался до края лестницы и свесился вниз. Я замерла, боясь лишний раз вздохнуть. Я скорее умру от гипоксии, чем сорву Марку операцию.

С моего места лестничная площадка просматривалась лишь частично. Я увидела голову, плечи и половину торса мужчины. Это был брюнет средних лет, одетый в черное. Сверху мне открывался вид на залысину у него на затылке.

Лязгнул ключ в замке. Один оборот, второй. Открылась и закрылась входная дверь квартиры, только я не поняла, какой именно, но судя по довольной улыбке Марка – той самой.

– Он пришел и что теперь? – спросила я после того, как стихли посторонние шумы.

– Ждем дальше.

– Чего? Это ведь был житель теневой стороны. Разве не его мы ищем?

– Нет, – покачал головой Марк. – Это был человек.

– Как ты понял, что это человек?

– Румянец на щеках, – перечислил Марк приметы, – и однотонная одежда.

– Мне казалось, все копии носят однотонную одежду.

– Только опытные ныряльщики. Нас учат спокойно реагировать на цвета, даже проводят тренинги, приучая к краскам. С отступниками все по-другому. Это обычные граждане, они не проходят обучения в спецшколах. Попадая в ваш мир, они буквально теряют разум от обилия цветов и, как следствие, окружают себя яркими вещами.

Мне вспомнились хиппи. Учительница истории – любительница субкультур – рассказывала нам о них и показывала фотографии. Вот уж кто одевался ярко. Любопытно, хиппи случайно не были выходцами с теневой стороны?

Снова заработал лифт. Я научилась по звуку определять, на какой этаж он едет. Чутье подсказывало: он снова держит путь к нам.

Двери лифта разъехались, и я поняла, что хиппи знали толк в сочетании цветов. Мужчине из лифта стоило бы у них поучиться. Он походил на ожившую радугу. Но если радуга была по-своему прекрасна, все цвета в ней гармонировали друг с другом, то мужчина был напрочь лишен чувства меры.