Тенеловы. Сердце ночи

Я пообещала, что непременно отругаю тенелова. Мы поболтали о том, как мне живется, но я умолчала о нашем с Марком приключении. Друзьям ничего не стоило бросить все и заявиться сюда, чего я не хотела. Пусть поживут нормально, а там видно будет.

Коля пересказал мне новости из университета, и я предалась ностальгии. Марк обещал, что как только все наладится, я вернусь к учебе. Снова заживу как обычные подростки, но как скоро это произойдет, никто не брался прогнозировать. Ксюша посочувствовала мне. «Быть оживленным королевским рубином тяжело, – сказала она: – но это почетная миссия».

Ксюша с Колей попрощались и отключились. В трубке раздались короткие гудки, а потом что-то негромко тренькнуло. Я постояла еще какое-то время, прислушиваясь, не появятся ли новые звуки, но ничего не услышала. Решив, что звук связан с работой аппарата, я забыла о нем.

Утром за завтраком Марк намекнул, что приготовил для меня сюрприз, и мне не терпелось выяснить, какой.

– Одевайся, – велел Марк, едва я вошла в гостиную. – Мы идем в музей. После вчерашнего нам необходимо развеяться.

С Марком я была готова отправиться куда угодно, а потому быстро собралась и всего через четверть часа мы были в музее драгоценных камней.

Центральное место в музее занимал ювелирный магазин, и лишь малая часть зала отводилась под экспозицию. Здесь были представлены как необработанные камни, так и ограненные. Меня поразили не бриллианты с изумрудами, а кристаллы берилла, достигающие в длину десяти сантиметров. Их цвет варьировался от желтого до бледно-голубого. Прозрачностью кристаллы могли поспорить со льдом, да и в целом они походили на разноцветные сосульки.

Когда мы добрались до стенда с рубинами, у меня пестрело в глазах от камней. Рубины лежали под стеклом на черном бархате, который выгодно оттенял их алый цвет. Со стороны казалось, будто бархат окропили кровью.

Я прочитала табличку и загордилась собой. Рубины, гласила она, по своей ценности стоят на втором месте после алмазов. Неплохо. Хотя я бы предпочла первое место.

– Как тебе? – Марк следил за моей реакцией.

– Недурно. Но мне трудно поверить, что когда-то я выглядела так же.

– А ты думай об этом, как о перерождении, – посоветовал он. – Некоторые верят в переселение душ.

– Вот это я понимаю качественный скачок: от камня к человеку.

– Все еще сомневаешься, что это правда? Посмотри, как вы похожи, – Марк протянул руку и коснулся моих волос. – В вас пылает один огонь. По поверьям рубин придает своему обладателю силу, бесстрашие и мудрость.

Я хмыкнула:

– Не похоже, что все это передалось мне.

– Ты себя недооцениваешь. Сколько тебе довелось пережить за последнее время? Любой другой на твоем месте давно бы сломался, но ты в порядке. Это проявление твоей силы и стойкости. После того, как ты оторвалась от стражей, сбежала из Черной крепости, чуть не попала в руки к отступникам, ты сомневаешься в своем бесстрашии?

– Тебя послушать, так у меня нет недостатков. Сплошные достоинства.

– Вовсе нет. У рубина хватает минусов. Его красный цвет символизирует вспыльчивость, импульсивность и непоследовательность. Все это у тебя есть, но тебе это даже идет. Ты многогранна, как рубин. С одной стороны – мудрость, с другой – сплошные эмоции. А еще, – добавил он, – рубину подвластны чары любви.

Я не видела себя со стороны, но была уверена, что мои щеки пылают не хуже рубинов. Я отвернулась от Марка, скрывая румянец, и отошла к соседней витрине с россыпью жемчуга, напомнившего мне маму. Папа на годовщину свадьбы подарил ей жемчужное ожерелье. Мама надевала его по большим праздникам и очень им гордилась. Перед глазами встало ее лицо. Только матери умеют смотреть так, что без лишних слов чувствуешь всю глубину их любви.

– Взгляни сюда, – Марк поманил меня к стенду с фотографиями. – К сожалению, драгоценные камни с эффектом астеризма крайне редко встречаются, а потому здесь они исключительно на фотографиях. При попадании света на рубин с эффектом астеризма становится видна шестиугольная звезда. В вашем мире подобные камни зовутся астериями.

Он указал на фото рубина с эффектом астеризма. Рубин как рубин, разве что в центре – белая сияющая точка, от которой в стороны расходятся шесть лучей. Эффект астеризма напоминал мое родимое пятно. Так вот как я выглядела, когда была камнем! Кто бы знал, что родимым пятном я обязана своему происхождению от рубина. Какие еще сюрпризы меня ждут? Алмазы, например, режут стекло. А что рубины?

– Ты – астерия! – с придыханием поведал Марк.

– Эй, – дернула я плечом, – обойдемся без прозвищ. Меня устраивает мое имя.

После музея мы зашли в кафе пообедать. У Вадима нас ждала пицца, а хотелось чего-нибудь домашнего. Я заказала жареную курицу с картофельным пюре и овощной салат. Правду говорят: человек тянется к запретному, но стоит ему это позволить, и он теряет интерес. Живя с родителями, я ела фастфуд в исключительных случаях. Теперь же могла кушать все, что вздумается, никто меня не ограничивал, и фастфуд мне быстро надоел.

Марк никак не прокомментировал мой выбор, хотя и приподнял удивленно брови, пока я делала заказ.