Теневая Черта. Звездные ловцы. Звездный Рубеж

Они посмотрели несколько представлений архаистов, потом — как Мыш обрабатывал юнцов с Трегоргарта, после — фехтовальный турнир и нескончаемые шахматные матчи. Жизнь на борту «Даниона» мало отличалась от жизни на военном корабле во время длительного патруля, просто с меньшими ограничениями.

Эми представила Мойше десяткам людей, чьи имена он тут же забыл.

— Напоминает разросшуюся вечеринку с коктейлями, — заметил он. — Я возненавидел их, когда служил во Флоте. Обязательно требовалось присутствовать. Именно потому я решил стать шпионом. Шпионам не приходится любезничать с теми, кто им не нравится.

Эми бросила на него косой взгляд.

— Шучу.

— Твой друг, похоже, мастер на все руки?

Ее впечатлило, как Мыш разделался с трегоргартианцами.

— Когда видит цель, все остальное для него перестает существовать. У него есть дар полностью переключаться с одного на другое.

— В том числе на девушек. Как он только успевает?

— Не знаю. Знал бы — сам бы клал их направо и налево.

Его ответ не удовлетворил Эми. Она несомненно пыталась из него что-то вытянуть, но лишь впустую тратила время. Он столь долго проработал шпионом, что машинально перекрывал поток выдаваемой информации.

— Если хочешь что-то узнать насчет Мыша, обратись к первоисточнику, — наконец сказал он.

— Сомневаюсь, Мойше.

Он улыбнулся. Мыш готов был рассказывать о себе всю ночь, не сказав при этом ни слова правды, и в процессе трижды ее соблазнить.

— Возможно. Мы с ним слишком разные. Я из тех, кого скорее можно назвать наблюдателем.

Эми взяла его под руку:

— Поделись своими наблюдениями, наблюдатель.

— О чем?

— Тебя же послали наблюдать за сейнерами? Расскажи мне про нас. Какие мы, на твой взгляд?

— Гм… счастливые. Живущие в мире с собой и вселенной. И еще одно — как вы смеетесь. По-другому. Совсем не так, как у нас дома. Будто частица смеха — ваша душа. А мой народ смеется лишь затем, чтобы отогнать тьму. Тот парень, который представлял комедию…

— Джейк?

— Не важно, как его зовут. Тот, который рассказывал про Мерфи, который всех знал. Он меня даже рассмешил. И знаешь, почему? Потому что он находил смешное там, где мне и в голову бы не пришло. Или в том, что мне не хватило бы смелости критиковать. Я моральный трус.

— Погоди. О чем ты? И с чего бы?

— Просто подумал про босса. Весьма достойный джентльмен — когда захочет. Все знаменитости — в Лунном командовании. Вот только все их достоинство — обычно замаскированная напыщенность. С тех пор как я был курсантом, я представлял, будто я тайный агент короля. Будто я хожу повсюду, переодетый в штатское, и веду список. Когда какой-нибудь чиновник или продавец чересчур меня достанет, я записываю имя, и его арестуют люди короля. И еще — будто я бродячий клоун, который вынуждает всяких напыщенных шишек показывать свою истинную сущность. Первой моей целью стало бы Бюро.

— Ты настолько не любишь тех, на кого работаешь?

Мойше не ответил. Его напугал резкий тон Эми, в котором вдруг почувствовалось страстное желание узнать нечто, о чем говорить не следовало.

— Давай сменим тему.

Она не стала настаивать.

— Почему бы тебе не вернуться к своей рукописи? — чуть позже предложила она.

— Пытаешься от меня избавиться?

— Нет, я вовсе не это имела в виду. Если это так прозвучало — извини. Я лишь подумала, что ты теперь лучше себя чувствуешь.

Он на мгновение задумался:

— И в самом деле. Может, теперь лучше пойдет. Не хочется признаваться, но мне было хорошо с тобой, Эми. Спасибо.

Мойше позволил проводить себя до каюты, где он тут же набросился на повесть. Пошло и впрямь хорошо.

Но не успел он толком начать, как Эми позвонила в дверь.

— Мойше, проснись, — позвала она из коридора.

— Открыто. Уже пора?

Она вприпрыжку вбежала в каюту, в очаровательном костюме южной красавицы с множеством юбок и розовых оборок.

— Хорошо пошло? У тебя повсюду бумаги разбросаны.

Через одну ее руку был перекинут мундир конфедерата, под мышкой другой — зажата сабля.

— Потрясающе.

— Я кое-что одолжила… Что такое?

На мгновение он увидел вместо нее Элис. Прошлое обрушилось на него подобно цунами.

Она все еще улыбалась, но голос ее посерьезнел:

— Мойше, что с тобой?

— Ничего. Это костюм для меня? Давай сюда, переоденусь.

— Я давно уже наблюдаю за тобой, Мойше. Что-то тебя гложет. Не держи в себе эту дрянь. Изрыгни ее. Растопчи, убей и порежь на мелкие кусочки.

В том заключалась разница между Эми и Элис. Элис никогда бы не спросила, а дождалась бы, пока он захочет сказать сам.

— А с тобой что? — бросил он. — Может, расскажешь, что гложет тебя?

Лучшая защита — нападение, насмешливо подумал он.

Она будто его не слышала.

— Расскажи мне хоть что-нибудь. — Голос ее звучал негромко и был полон заботы, как тогда на челноке.

— Шагал я по аллеям, скрытым тенью страсти, Каких в избытке в Городе Любви, Юна была моя душа, и рядом шла Она, Мы были вместе — в том вся суть моя.