Теневая Черта. Звездные ловцы. Звездный Рубеж

Когда Мойше проснулся, Эми уже ушла. И все его желания и призраки вели себя странно тихо.

«Что же будет дальше?» — подумал он.

12. Год 3047 Былое: Родная планета

Перчевский переминался с ноги на ногу, слишком нервничая, чтобы сидеть. Он даже не догадывался, что полет домой вызовет у него такую бурю эмоций.

Он окинул взглядом зал. Похоже, лихтеру предстояло лететь с полной загрузкой. Большинство пассажиров — туристы и бизнесмены, первые в основном улантониды и токе. Они держались группками, напуганные ксенофобской репутацией Старой Земли, но были полны решимости побывать на Родине человечества. Токе подбадривали друг друга смелыми речами, каждой фразой или жестом будто заявляя: «Мы — Звездные Воины Мел-Тана из легиона космической пехоты Токе. Мы — избранные Звездными повелителями. И никаким отбросам общества из пришедшего в упадок мира нас не запугать».

Но на самом деле им было страшно.

Ни один враг не мог напугать токе, что доказала война с ними. Лишь проявление дипломатического гения, благодаря которому им нашлось место в службе и их приняли в Конфедерацию как равных, спасло Касту Воинов от истребления.

«Жаль, что мы не в состоянии придумать нечто подобное для сангари», — подумал Перчевский.

Но война с токе не сопровождалась ненавистью. Это была клинически бесчувственная схватка за верховенство в звездных пределах Директората Палисарии.

Улантониды были не столь воинственны, как токе. В их войне с Конфедерацией тоже не было ничего личного. Еще одна приправленная кровью драка за верховенство.

Эти походили на группу католиков, направлявшихся в Рим, Иерусалим и Вифлеем.

— Объявляется посадка на челнок Браво-Танго-Ромео — тридцать один для пассажиров, следующих к Боденскому озеру. Пассажиров, следующих в Корпоративную зону, просим собраться у выхода номер девять.

— Хотел бы я с ней встретиться, — сказал кто-то рядом с Перчевским.

— С кем?

— С той женщиной, что делала объявление. Готов в любое время принять ее в своей постели.

— А, вы про голос.

Голос звучал успокаивающе и нежно и вместе с тем соблазнительно. Похожими голосами делались объявления во всех терминалах, где когда-либо бывал Перчевский.

Туристы и бизнесмены поднялись на борт первыми. У Лунного командования вошло в привычку не раздражать штатских по мелочам. Отдельным представителям службы предписывалось оставаться незаметными.

Для власти Лунного командования существовало лишь одно ограничение: за выделение средств на операции голосовал всенародно избранный сенат.

Космопехотинцы-токе тоже держались в стороне от Перчевского, который пришел в капитанской форме.

Далее последовал долгий и нудный двенадцатичасовой орбитальный полет до Боденского озера и Женевы. Перчевский читал, спал и размышлял над недавно начатой повестью, стараясь не думать о лежавшей внизу планете.

Голосети не давали даже примерного представления об убогой реальности, каковой являлась Старая Земля за пределами укрепленных стен Корпоративной зоны.

Челнок опустился в озеро. Буксир доставил его к пристани. Перчевский шагнул следом за штатскими в атмосферу родной планеты. Он вернулся домой. Восемь лет спустя.

Женева нисколько не изменилась. Швейцария оставалась нетронутой. Ее богатство и красота, казалось, опровергали все жуткие истории о Старой Земле.

Но это была лишь маска. Выделенные Внешними мирами миллиарды навели лоск на Зону, а полицейские силы корпораций обеспечивали ее неприкосновенность. Периметр же Зоны подвергался постоянной осаде.

Бывали времена, когда Лунному командованию приходилось посылать космопехоту в поддержку силам обороны корпораций. Поводом являлась защита сената Конфедерации и правительственных учреждений, разбросанных между Женевой, Цюрихом и южным берегом Боденского озера.

Когда-то существовала социальная теория, утверждавшая, будто богатства, поступавшие в Зону из штаб-квартир корпораций, рано или поздно распределятся по всей планете. Возникнет положительный торговый баланс, и пример жизни в Зоне станет противоядием от общественных язв остальной части планеты. Изменения разойдутся из Швейцарии, будто круги по воде.

Теория эта оказалась мертворожденной, как часто бывает с общественными прогнозами.

«Всем на все наплевать», — подумал Перчевский, входя в номер в отеле. Земля существовала лишь за счет триллионов, выплачивавшихся в виде межпланетных социальных пособий. Возможно, стоило предоставить ее самой себе, пока не наступит окончательный коллапс, а потом оказать посильную помощь выжившим.

Народы планеты-матери продолжали играть в национализм и войну. Они обожали своих Джошуа Джа, тупо не желая что-либо делать ради самих себя, пока Конфедерация стыдилась отказать им в поддержке.

Повторялась хорошо известная теория социального иждивенчества. Пока тебя обеспечивают средствами к существованию, не возникает никакой охоты что-либо предпринимать.

Первый день на Родине Перчевский провел на экскурсии по чудесам Корпоративной зоны. В его группе было несколько представителей земной молодежи, получивших право побывать в Зоне в качестве награды за участие в конкурсах.