Теневое Братство

– Сначала некий Горед встречает меня на острове и приказывает убить при первой же возможности, – сказал он, поднимаясь по ступенькам, – затем этот же Горед, во главе «Копий», ловит меня на последнем контракте и вещает мне о том, что он тоже был членом Братства и что он знает тебя, отца и Йольрида. Так может, ты все-таки уберешь вдаль свой гнусный характер и расскажешь мне, кто это такой и как он относится к нам?!

Дорану даже стало не по себе от столь пронизывающего взгляда. Фарос не понимал, что происходит, и это его страшно раздражало. Это сейчас и видел Доран, смотря брату в глаза – недоумение, раздраженность, злость. Он медленно выдернул кинжал с деревянной двери и посмотрел на оружие. Оно стало излучать черный дым, рукоять стала медленно нагреваться – кинжал явно был недоволен тем, что находится не в руках хозяина. Доран отдал его Фаросу и сказал сдержанно:

– Ступай за мной.

Он открыл дверь дома и вошел внутрь, Фарос последовал за ним. Спустившись в Убежище, в главном зале, Доран подошел к Войри и приказал ей немедленно вызвать Йольрида и отправить к Тёрхену.

Отец сидел в своей комнате, попивая вино из кубка и читая в газете объявление об очередном убийстве. В газете описывалось, что владельца продуктовой лавки повесили за ноги в собственном доме и вспороли шею. Ужасность этого преступления и его загадочность заставляет жителей Торида с недоумением и страхом закрывать двери на засов, а стражу все внимательнее вглядываться в гостей города. Никто не мог и подумать, кто совершил такое, и только Тёрхен знал, кого конкретно это рук дело, про себя нахваливая красавицу Войри за успешно выполненный заказ. Рассуждения прервал Доран, который без стука буквально вышиб дверь рукой. Он обошел стол справа       и указал Фаросу на стул напротив Отца, призывая сесть.

– Что случилось? – спросил он, приподымаясь.

– Не торопись, – ответил Доран, взяв Тёрхена за плечо и усаживая на место. – Дождемся Йольрида.

Тёрхен посмотрел на Фароса, который всматривался в небольшое зеркало, что стояло на столе. Он видел в своем отражении нечто ужасное. Глаза его до конца не прошли, по краям склеры остались черные язычки, которые стремились своими кончиками к зрачкам. Что-то внутри поменялось после его «воодушевления» в доме Марлин. Внутри Фарос обычно чувствовал душу, слышал некоторые отголоски совести, которая, невзирая на весь кошмар, что он творил, подавала голос и пыталась призвать его к осмыслению. Теперь же не было слышно и ее; казалось даже, что и сердцебиение пропало, стуки сердца перестали быть слышны мышцам и отдаваться толчками в ребрах; внутри стало тепло и пусто, послышалось умиротворение и безразличие к собственной жизни и жизни окружающих. Взгляд Фароса в недра самого себя сквозь зеркало, который не находил всего того, что было в нем до сей ночи, говорил, даже кричал лишь одно: «Кем я стал?!». Йольрид вошел в комнату, как ошпаренный, снимая капюшон.

– Что стряслось? – спросил он, опустившись на пол.

– Ну, – Доран повернулся к Фаросу, – расскажи им то, что рассказал мне.

Фарос оглядел три пары глаз, прикованных к нему, после чего не спеша скрутил цигарку, закурил и начал свой рассказ.

– На архипелаге пиратов вместе с Лайером присутствовал еще один чужеземец. Он увидел меня и его привлек рисунок на моей руке, – Фарос сквозь ткань указал пальцем на рисунок Падшего. – Он был очень удивлен и будто испуган; сразу же он приказал продать меня первым, ну или убить. Даже закрыл рот Лайеру, когда тот пытался назвать его имя.

Тёрхен удивленно глянул на Дорана, но тот лишь кивнул на Фароса, мол, слушай дальше. Йольрид понял, что тут что-то серьезнее, чем он подумал, поэтому отодвинул стул и сел на него, переключив все свое внимание на младшего брата.

– Впрочем, Лайер позже назвал его имя, – продолжил Фарос, и посмотрел поочередно на всех, – Горед…

Тёрхен не поверил своим ушам и опрокинулся на спинку стула, пока Йольрид подбирал под голову руки. На минуту нависла тишина, и когда стало понятно, что от шока никто скоро не отойдет, Фарос продолжил свой рассказ о сегодняшнем контракте.

К моменту, когда он закончил, скурено уже было три цигарки, и во концовке первым дал слово Тёрхен.

– Стоило ожидать, что он появится вновь, глупо было надеяться, что он ушел надолго.

– Да, теперь придется нашим братьям и сестрам быть предельно осторожными, – согласился Йольрид.

Фарос было хотел возмутиться, что опять что-то думают, но не объясняют ничего, однако неожиданно Доран вынул из полки сверток и протянул его брату. Фарос развернул бумагу и увидел рисунок, изображающих четверку людей в доспехах. Разобрать что-то было нелегко, ведь рисунок был старым, но по чертам лиц Фарос узнал Дорана, Йольрида и Гореда, четвертый также оставался неизвестным. Внизу рисунка была надпись: «Четыре дитя Надежды».

– Четвертого звали Руди, – начал Доран. – Четыре родных брата вступили в Братство на третьем десятке жизни и были бок обок на протяжении десяти лет.