Тени безумия

– Они привыкли к безнаказанности. – Ясунари грозно нахмурил брови. – Вообразили себя эдакими магическими аристократами, а остальных чародеев простолюдинами. Но ничего. Надо им просто постоянно напоминать, что они такие же смертные, как и все, кто не родился в Небесном Граде или Нижних Реальностях. Кто-то хорошо колдует, кто-то хорошо музицирует, кто-то хорошо командует, а кто-то хорошо работает по дереву. Но все мы – смертные и должны помнить об этом, как бы высоко ни вознесли нас боги удачи.

Потом я-маджирец пустился в рассуждения о свободе воли, о власти и об отношениях к богам на востоке и на западе. Каким образом ему удалось все это связать в единое целое, Уолт не запомнил. В тот момент опять зверски разболелась голова, да и думал он больше о предстоящем посещении Роамна Теллерика.

Уолт вошел во двор риокана. Вмятины в земле исчезли, как и трещины в стене снаружи и в ближайших домах – разъяренный Абэ-но не особо церемонился с преградившими ему дорогу рунными рыцарями Конклава, расшвыряв их по сторонам. Разлетевшуюся по всему двору от порывов эфирного ветра гальку собрали и вновь уложили на дорожку. Выбитую дверь (риттеры вынесли ее, поскольку им и в голову не пришло, что она открывается, сдвигаясь в сторону) починили и поставили на место. Кажется, еще заменили ограду и фонарь у небольшого фонтана в дальнем углу, но Уолт особо не приглядывался. Его мысли занимали размышления о более важных вещах – по крайней мере, для самого Уолта. Боевой маг пытался представить, какой массаж его ждет. По словам Лана, ему следовало попросить акупрессуру с лиамской техникой точечного воздействия – весьма бодрящее действо, как выразился преднебесный полководец. А, по словам Дигнама, Уолт должен был потребовать лиамский массаж грудью – женской, разумеется. И не одной.

Просто удивительно, что Дигор дожил до своих лет и умер в стычке с разбойниками, а не на дуэли с разъяренным супругом или оскорбленным отцом.

Честно говоря, Уолт порадовался бы и простому отдыху в горячем источнике. Да, вот что ему требовалось – отдых, отдых и еще раз отдых. По возвращении в Школу – отдыхать.

Он открыл дверь, вошел в гостиницу.

И замер.

Его словно окатили ледяной водой из проруби.

Нет. Нет, нет, нет.

Уолта должны были встретить. Еще на входе – его должны были встретить и проводить в риокан служанки. И дверь должна была открыть одна из них, предлагая переобуться в гэта.

Уолт тоскливо смотрел на пустой тихий коридор. Прислуга, постояльцы – никого не слышно. Вообще никаких звуков, точно на заброшенном погосте, куда и животные не заглядывают. Затишье – о, не то затишье, что наступает перед бурей. Затишье, как в деревне, где поднялись из могил мертвецы, и рядом не оказалось ни некромага, ни боевого мага, чтобы спасти селян.

Все плохое, что могло произойти, уже произошло.

Жизнь – сука. Когда у тебя на руках все козыри, она внезапно начинает играть в тавлеи.

Ракура осторожно двинулся по коридору. Безысходность, мерзко хихикая, выглядывала из-за углов, одаривая Магистра издевательскими взглядами. Он все еще надеялся, что ошибся, что, может, Ясунари собрал прислугу и отдает ей приказания, а постояльцы отправились на какой-нибудь миртовский праздник. Но чутье боевого мага, проклятое и редко ошибающееся чутье боевого мага упрямо твердило – нет. Случилось нечто плохое, что-то такое, с чем не справился Номен.

Подумать только. Аэрус против кого-то не выстоял? Да кто явился в риокан? Стражи Системы? Другой Номен? Аватары Бессмертных? Нет, никто из них, иначе бы на месте гостиницы, а то и всего бульвара, располагалась дымящаяся воронка с эфирными разрывами реальности. Без боя Ясунари не сдался бы.

Тогда кто?

Уолт прошел в общий обеденный зал, где перед сном ужинали постояльцы. Остановился, бессильно сжав кулаки. В затылок словно вошло раскаленное сверло, медленно погрузилось в мозг. Все поплыло перед глазами, и Ракуре пришлось опереться о стену.

Они были здесь – постояльцы и прислуга. Столы свалены в кучу в дальнем углу, а смертные – на полу. Их уложили двумя рядами, мужчин с мужчинами, женщин с женщинами.

Невольно вспомнилось: долина Шастинапура, сотни мертвых, вывезенных из небольшой деревеньки, где заметили формирование некросионной дыры, и бессмысленные глаза команды магов, выполнявших задание сжигать мертвую плоть и измельчать кости. Один из чародеев, шестнадцатилетний пацан, не сдержался и завыл, когда ему поднесли тело четырехлетней девочки.

Уолту сейчас тоже хотелось завыть – от отчаяния, от собственного бессилия, от невозможности сделать хоть что-то, чтобы отменить случившееся, повернуть вспять воды Реки Времени и сделать бывшее небывшим.

Убоги побери, Архиректор! Ведь это должна была быть обычная поездка!