Тени безумия

Внезапно посредине комнаты вспыхнули знаки. Они разгорались под потолком, складываясь в надпись. Уолт моргнул, помотал головой, сконцентрировал внимание. Каждый знак словно троился, одновременно являясь и руной всеобщего языка, и буквой древнероланской макатыни, и символом наречия, не звучавшего в Равалоне уже три тысячи лет – наречия, на котором говорили и писали командиры армий Брата и Сестры.

«Приветствую, Магистр».

Уолт зло стукнул кулаком по стене. Проклятье! Опять из-за него пострадали ни в чем не повинные смертные. Дерьмо! Надо было ему сразу же после визита «Эгиды» покинуть риокан, обратиться к стражникам, рассказать о шрайя и потребовать от ратуши защиты, пока за ним не прибудут из Школы. Но нет, решил не привлекать к себе внимания, пока рядом, хоть и непонятно где, находились упыри.

«Я тот, кто заберет твою жизнь, Магистр, и это неизбежно. Ты сумел победить моего ученика, и я признаю твою силу, но меня тебе не одолеть. Не удалось здешнему Номену, не получится и у тебя. Признай это и смирись.

Но все же я не могу не сказать: ты победил моего ученика, и ты хорошо спрятал его. Шрайя не бросают шрайя. И прежде чем ты умрешь, ты вернешь его.

Я понимаю, тебе, может быть, нужно время. Я даю тебе его. У тебя есть время до рассвета. Перед рассветом мы встретимся, и ты вернешь моего ученика. А потом умрешь.

Ты можешь бежать, Магистр. Но я найду тебя и приду за тобой. И сделаю все, чтобы ты вернул моего ученика.

Да, ты можешь бежать, Магистр. И если мы не встретимся в указанное время, я убью всех этих смертных, что ты видишь перед собой. Каждый из них отмечен, и даже боги их не спасут».

Уолт посмотрел на лежащих на полу смертных. Они живы? У ближайшего мужчины почти незаметно поднималась и опускалась грудь, слабо подрагивали веки. Значит, они не мертвы, они просто в бессознательном состоянии?! Слава Перводвигателю! Боевой маг почувствовал небывалое облегчение, словно до этого держал на плечах Великую гряду, а теперь боги забрали ее и вернули в исконные границы.

«Когда я убью их, после этого, пока мы не встретимся, каждый час я буду убивать по одному случайному смертному. Я буду убивать, оставляя указания на тебя, виновника их гибели. Ты можешь это отрицать, Магистр, но это так: убивать буду я, но причиной смерти будешь ты.

Пойми, Магистр, ты обречен. Ты смог победить шрайя, но судьба предопределила тебе встречу не с одним слугой Печальной Жрицы, а с тремя. Мы шрайя-ат. И мы пришли за тобой».

Надпись исчезла, на ее месте появилось схематическое изображение владений Мирты. Красным цветом был выделен участок на северо-западе, в примыкающей к горам парковой зоне. Изображение опустилось ниже, над ним вновь побежали знаки.

«Мы встретимся здесь, Магистр. Ты прибудешь с моим учеником. Конечно, ты можешь обратиться за помощью, но запомни: каждый, кто придет с тобой, умрет, как и ты, и их жизни будут на твоей совести. Чтобы отговорить тебя от столь опрометчивого шага, я забрал с собой хозяина этого дома, его жену и дочь. В тот миг, когда ты умрешь, вернув перед этим моего ученика, они получат свободу. В противном случае они умрут.

До встречи, Магистр.

В любом случае – до встречи».

Изображение и надпись исчезли, стоило Уолту дочитать послание, но он успел запомнить выделенный участок. Образ словно выжгли у него в разуме.

Лан…

«Лан, не молчи, прошу!»

«Да, Уолт. Я здесь».

«Ты говорил, что мне нужно лишь победить шрайя. Ты говорил, что они покушаются на жизнь только раз – и, если победить, они никогда больше не примут заказ на мою жизнь».

«Да, Уолт. Именно так».

«Тогда почему, Лан? Почему они вновь пытаются убить меня?! Почему из-за них страдают посторонние?! Почему они угрожают жизни хороших смертных?! Почему, Лан?!!»

«Я не знаю, – еле слышно ответил предыдущий. – Я… я никогда не слышал о шрайя-ат… о том, чтобы Клан Смерти посылал на задание трех убийц…»

Конечно, не слышал, Лан. Наверное, потому, что если кому-то и удавалось победить одного шрайя, то трех – вряд ли.

«Ну что? – подумал Уолт, бессильно опускаясь на пол. – Вот он, а? Тот самый день…»

Тот самый день, когда все три Сестры держат твою нить жизни, приготовив острые, самые острые во всем мире ножницы. День, который придет – и каждый боевой маг знает, что придет скорее рано, чем поздно. Исключение вроде Ричарда Гластирского воистину служит подтверждением старому как мир правилу об исключениях.

Франциск ар-Тагифаль настойчиво предлагал Уолту оставить стезю боевого мага Школы, предлагал непыльную работенку на королевской службе Олории. Старик многое переосмыслил после исчезновения Дара у Эльзы и пережитого ей в Нижних Реальностях. Раньше Франциск хотел, чтобы внучка сражалась и уничтожала убоговских слуг и креатур. Ныне королевский маг Олории мечтал о правнуках и постоянно надоедал письмами, где излагал свою точку зрения – как стоит назвать мальчика и как не стоит называть девочку.

«Прости, Франциск. Мне не исполнить твою мечту. Ведь на рассвете я умру».