Тени Лордэна

— Отец Делаим приказал явиться всем, в том числе и тебе.

— Тогда позволь мне запереть сердце в саркофаг, чтобы никто из местных невежд случайно до него не добрался, а после я сама явлюсь на встречу.

Апостол оставил названную сестру исполнять положенные предписания по сохранению тайны запретной реликвии, жуткого и ценного трофея давней битвы, и направился в центральную залу собора, которая могла вместить в себя почти тысячу человек для проведения торжественной мессы, однако столь многочисленного собрания приверженцев веры она не знала уже несколько десятилетий. Днём её высокие своды освещались солнечными лучами, изобильно изливавшимися сквозь окна цветного стекла, от чего стены, полы, потолки и скульптурные изваяния начинали пестреть как калейдоскоп, теперь же немногочисленные свечи, поставленные на затёртые скамьи, простирали вокруг себя трепещущие озерца красноватого свечения, в которых ютились бесцеремонно вырванные из царства сновидений монахи. Предчувствуя нечто недоброе, что должно было вот-вот свалится на их головы, они торопливо припоминали все совершённые по слабости духа грехи, которые они прежде считали несущественными пустяками и в которых они теперь решительно и со слезами на глазах раскаивались и читали спасительные молитвы словно скороговорки, шустро жонглируя бусинами чёток. При этом они то и дело боязливо косились на высокие кресла, стоявшие позади главного соборного алтаря, который словно бы поддерживали отлитые из чистого золота младенцы с маленькими и нежными крылышками, что олицетворяли чистоту и непорочность. Трое апостолов молчаливо и гордо восседали на почётных местах, точно бесстрастные и непоколебимые в своих высоких моральных убеждениях судьи, выносящие самые жестокие приговоры с холодным умом и каменным сердцем, которое не могли растопить ни фальшивые слёзы, ни отчаянные мольбы, ни баснословные взятки от обречённых преступников. Воздух вокруг них дышал чистотой и первородной силой, и всякий молящийся страшился поймать на себе их проникавшие в самые сокровенные уголки души взоры.

Откуда-то из далёких коридоров, искажённые до полной неразборчивости многократными отзвуками эхо донеслись звуки напряжённого спора, и вскоре в высокий наос вышел Делаим в сопровождении смиренной Велтасы и толстого, краснолицего мужичка, бегавшего вокруг них и тявкавшего, точно взбалмошная и истеричная собачонка на огромного вола.

— Брат Деламим, позвольте, но то, о чём вы меня просите, это уже выходит за грани возможного. Что бы вы не говорили, но я никак не могу поступить подобным образом, — пыхтел архиепископ Ба́фис, двигаясь мелкими и быстрыми шажками, еле-еле поспевая за своим молодым, а от того и несравненно более здоровым, не страдавшем от последствий многолетнего пьянства и докучливой подагры собеседником. Одной рукой он поправлял всё норовившую свалиться с засаленных, уже начавших седеть волос митру, а второй удерживал подвеску в виде восьмиконечной звезды, чтобы та не болталась и не колола его в раздутый, словно горло у квакающей лягушки живот.

— Во-первых я для тебя не брат, а отец Делаим, и если ты ещё раз проявишь подобное неуважение, то мигом лишишься языка вместе с головой. Во-вторых, я тебя не упрашиваю, а повелеваю закрыть двери собора для всех, кто не принял постриг и не давал обеда Старейшей Звезде.

— Но, отец, а как же прихожане?! Где ещё они найдут спасение своим заблудшим душам? Неужели вы хотите оттолкнуть их прямиком в руки проклятых язычников?

— Единственные прихожане сего некогда славного Дома — это продажные девки, перескакивающие с одной постели на другую, как певчие пташки меж ветвей. Вряд ли среди сих мужей, — Делаим остановился в проходе между скамей и широким жестом указал на всех собравшихся монахов, — старых и младых, найдётся хоть один, кто бы остался чист перед лицом Бога, кто не осквернил себя порочными связями с женщиной или с кем похуже. Не пытайся скрыть сих преступлений, мне уже всё известно о заведённых тут порядках. Все вы нарушали священные обеты, канули во грех распутства и стяжательства сами, а следом за собой увлекли в пучину и несчастных горожан. Это из-за вашего малодушия Лордэн потерял покровительство и защиту Старейшей Звезды, это из-за вас нынче им правят тёмные силы, это вы обрекли город на страшную погибель.

— Городом правит Сенат, и я уверен в чистоте помыслов моего отца, брата и прочих сановников собрания.