Тени Лордэна

— Мне отрадно видеть силу и глубину вашего раскаяния, но сего будет недостаточно для искупления. Встаньте же, мои сыны, укрепите сердца и обратите слово своё в благое дело. Заприте все двери и не открывайте их никому, пускай все короли мира станут ломиться в них, суля вам награды и наказания. Унесите прочь все скамьи из сего зала, а останки сего презренного нечестивца, что смел называться святым отцом, соберите в вёдра, дабы его тернистый земной путь окончился не грехом, а послужил очищению Лордэна и возвращению его былой славы!

Не успели отзвуки его короткой, но торжественной речи затухнуть под высокими арочными сводами наоса, как монахи с поистине фанатичным рвением набросились на тяжёлые дубовые скамьи, и принялись отодвигать их к стенам, заполняя залу шуршащим скрежетом и натужным пыхтением. Пока они занимались поспешной перестановкой, Ахимаил достал из висевшей у него на плече кожаной сумки большую, длиной в локоть и толщиной в мужскую ладонь, книгу, заключавшую в себе три тысячи тончайших, но невероятно прочных, буквально неразрываемых серебряных страниц, на которых протянулись золотистые строчки древних букв, существовавших ещё до рождения человечества. Отыскав необходимы раздел, апостол подозвал к себе самых умелых и опытных писцов и показал им невероятную по сложности и бесподобную по красоте октограмму, которую им предстояло начертать на полу храма. Однако обычные краски или мелки были совершенно непригодны для сотворения столь могущественного колдовства.

Когда наос был наконец-то избавлен от всей лишней мебели, монахи стали подходить к алтарю, где они, предварительно прочитав молитву во спасение собственной души от поразившей их напасти, дрожащими от страха и омерзения пальцами брали из трёх вёдер обломки покойного архиепископа: кто палец, кто ухо, кто половину подбородка, а после становились на карачки и начинали вычерчивать этими осколками толстые и жирные линии, белый скелет будущего рисунка. Глядя на эту старательную подготовку, сидевший на главном церковном троне Делаим довольно улыбнулся и прокрутил шарик чёток.

----------

Всем спасибо за чтение и ожидание, буду рад вашим комментариям.

P.S. совсем забыл выложить текст той стихотворной клятвы, что произносил Делаим. Вообще она должна открывать произведение, но в онлайн-формате решил так не поступать (надеюсь, что когда-нибудь будет и печатный)

Во имя сиянья Старейшей Звезды,

Отрину я прежнюю жизнь и мечты,

Забуду обиды и пошлую страсть

И Небу отдам над душой моей власть.

Во имя людей, что молитвой живут,

Навеки оставлю покой и уют,

Без страха войду в непроглядную тьму

И сердце отродья мечом поражу.

Во имя секрета, что вверили мне

Сражу я врагов в священной войне

Теперь я ищейка, ловец и палач,

Отец мой, услышь же предателей плач.

Глава XIX «Воля Узника»

— Чтоб вас всех чёрт отымел, мерзкие твари. Ну давайте, давайте! Дерите свои паршивые глотки, кричите…громче! Громче! Пока ещё можете. У-ху-ху... Я вам сейчас такое устрою, что во век не забудете, гниды вонючие, — сбивчиво и недовольно рычал и плевался на ходу пыхтящий Галват, грузно, но стремительно спускаясь по тёмной и узкой винтовой лестнице, придерживаясь руками за влажные и поросшие желтоватым грибком и зелёным мхом неровные каменные стены, чтобы не свалиться и не сломать себе шею.