Тени незабытых предков

Вдова композитора, надо отдать ей должное, весьма умело распорядилась художественным наследием и материальным наследством супруга. В 1926 году первые несколько писем под контролем и в редакции госпожи Штраус были напечатаны. Кое-что приукрашено, кое-что убрано. В 1930 году вдова умерла, и письма перешли к ее дочери от первого брака Алис Мейснер-Штраус. В годы оккупации Австрии письма гитлеровцами были конфискованы как собственность еврейской семьи и переданы в венскую городскую библиотеку. После войны они, естественно, были возвращены Штраусам. А спустя какое-то время большую часть писем приобрел город и вновь передал в городскую библиотеку, где их и обнаружил Томас Айгнер. Однако часть материалов все-таки пропала, как бы рассеялась по ветру. Те же, что остались, оказались прилично отредактированными и приукрашенными.

По мнению семейства Штраус, правка должна была сохранить реноме гения. В переписке он нередко позволял себе различные фривольности, что называется, не для детского восприятия. Любовные письма к Ольге также были полны подобных вольностей. Поэтому какие-то письма Адель Штраус правила, другие уничтожала собственноручно. Так что можно себе представить потенциального исследователя, который встанет в тупик перед подобным фантомом…

В 1862 году Ольга Смирнитская, будучи уже невестой военного юриста Александра Лозинского, в одном из летних обществ Павловска вновь встретилась со Штраусом. Композитор к тому времени был женат на оперной певице Генриетте (Этти) Треффц, но в Россию приехал один и выглядел больным. О чем они говорили и говорили ли вообще – неизвестно. Да и сам факт встречи стал известен только благодаря записи в дневнике племянника Пушкина Львa Николаевича Павлищева, хранящемся в Пушкинском Доме.

Последний приезд короля вальсов в Россию пришелся на 1886 год. Штраус давал благотворительные концерты в пользу Красного Креста и один-единственный раз дирижировал своей знаменитой опереттой «Цыганский барон» в Михайловском театре в Петербурге. Неизвестно, виделись ли бывшие влюбленные на этот раз, но одно несомненно: хотя бы раз Смирнитская должна была посетить благотворительный концерт в Конногвардейском манеже. К тому времени у нее уже было трое сыновей и скучный брак с военным юристом.

Ольга Смирнитская умерла в 1920 году, через восемь дней после смерти мужа, с которым прожила около 60 лет. Причину смерти называют по-разному: одни говорят, что простудилась на похоронах мужа, другие утверждают, что не перенесла потери. Но все эти годы, ясно сознавая, что переписка с великим композитором, хоть и надежно спрятанная в доме подруги, постоянно является угрозой ее браку, лишиться этих писем так и не смогла. То ли воспоминания о яркой и сильной любви были слишком сильны, то ли понимала, что уничтожить такую переписку было бы кощунством.

Хойо Курино. Куртуазные истории морской раковины

Жил-был художник один. Домик имел – традиционный японский дом, выстроенный более ста лет тому назад, – с изогнутой крышей и высоким коньком над ней, с причудливым японским садом, где традиционно изысканно выгнулись японские деревца, с бумажными раздвижными перегородками вместо дверей и специальной комнатой для чайной церемонии. А вместо холстов в доме художника жили большие и красивые морские раковины, на внутренней стороне которых он писал немеркнущими красками свои фантазии.

Много лет назад, на последней большой войне, художник – а тогда молодой летчик военно-воздушных сил Японии – вылетел на разведку. Под крылом его самолета вместо снарядов, как обычно, была закреплена специальная кинокамера… В тот день ему не повезло: в воздухе завязался настоящий бой, и американцы его сбили. В строй он уже не вернулся. А когда выписался из госпиталя, вместо пары рук, с помощью которых он до войны писал акварели, осталась всего одна. К счастью, правая…