Тени прошлого (ЛП)

Его волосы отливали песчано-золотистым цветом, средним между соболиными кудрями матери и малфоевскими платиновыми прядями. Они были немного длинней, чем обычно стригут детей, и сворачивались в мягкие, воздушные локоны, танцующие от каждого движения мальчика. В глазах, ярко-серых с легкой голубизной, как и у Люциуса с Драко, сверкала такая неуемная радость жизни, которой старшие Малфои похвастаться уже не могли.

– Лу-ши-ус, – медленно и старательно произнес Элиас, глядя на него и наклоняя голову набок.

Гермиона чуть не заплакала, увидев, как одинаково отец и сын сделали это.

– Уже лучше, – мягко улыбнулся Люциус, чувствуя, как кольнуло сердце, когда он смотрел в глаза своему ребенку. Ребенку, который и понятия не имел, что оказался лицом к лицу с человеком, создавшим его.

– Ты останешься у нас на ужин? – потянувшись, Элиас провел пальцами по пряди гладких, шелковистых светлых волос. – Твои волосы скользкие, а не как у меня и мамы.

– Правильней сказать – гладкие, малыш. Просто у тебя и у мамы вьющиеся волосы, а мои – прямые, – объяснил Люциус.

– Я тоже хочу, чтобы мои волосы были скользк…гладкими, как у тебя. А то больно, когда мама чешет мне их, – пожаловался Элиас, все еще перебирая прядь волос Малфоя между пальцами.

– Расчесывает, – поправил Люциус.

– Ну да, я ж так и сказал, – улыбнулся Элиас и уселся на ближайший стул. Он скрестил руки на столе перед собой и сообщил. – Лу-ши-ус останется на ужин, мам.

Гермиона кивнула – слезы боролись у нее с улыбкой, когда она смотрела, как Элиас общается со своим отцом. Это было то, чего она никогда не думала увидеть. И не ожидала увидеть Люциуса Малфоя, так мягко обращающегося с ее сыном. Она встретилась с ним взглядом и вопросительно выгнула бровь.

– Останетесь?

– Если не будет возражать ваш муж, – уточнил Люциус, глядя вокруг, и вдруг понимая, что не знает, есть ли у Элиаса отчим, который, может, будет и недоволен его присутствием.

– Я не замужем, – тихо ответила Гермиона, – я же говорила, что стала матерью-одиночкой.

Она поднялась из-за стола и указала палочкой на шкаф с посудой. Тарелки, чашки и столовые приборы тут же поплыли по воздуху, аккуратно опускаясь на стол. Люциус посмотрел на Элиаса, который шумно пил молоко, и взгляд которого метался по кухне над краем чашки. Для Малфоя подобный опыт был в новинку: Драко всегда питался в детской с няней, пока ему не исполнилось десять и он, обученный должным манерам, не был допущен к взрослому столу. Губы его невольно дрогнули и растянулись в улыбке, когда Элиас поставил чашку на стол и повернулся к нему мордашкой с белыми от молока усами.

– А у тебя есть муж? – спросил он Малфоя.

Услышав за спиной охнувшую Гермиону, Люциус усмехнулся.

– Только у женщин могут быть мужья, Элиас, а у мужчин могут быть жены. Но мой ответ: нет, у меня нет жены, – объяснил Люциус, когда Гермиона вернулась к столу, неся большую миску спагетти с мясным соусом вместе с корзинкой чесночного хлеба.

Она сразу же наполнила тарелку Элиаса, привычно поцеловав его мягкую щечку. Увидев, как странно уставился на блюдо с едой Люциус и, предположив, что самообслуживание – это не к Малфою, наполнила и его тарелку тоже. А когда уже шла к своему стулу, Элиас заговорил с полным ртом.

– А его поцеловать?! – громко воскликнул он. Гермиона покраснела. Люциус застыл.

– Люциус – не маленький мальчик, и ему не нужны поцелуи. И не говори с набитым ртом, Элиас. Это невежливо, – нашлась Гермиона, опускаясь на стул.

– Это – на первое? – уточнил Малфой, наматывая пасту на вилку.

На вид блюдо, конечно, выглядело съедобней, гораздо съедобней, чем питание узников Азкабана.

– У нас нет нескольких перемен, – усмехнулась Гермиона. – То, что я подала – это все, за исключением десерта.

Малфой понимающе кивнул и поднес вилку ко рту. Он медленно жевал, с удовольствием ощущая, что еда оказалась очень приятной – вкусной, свежей, аппетитной. Гермиона же была ошеломлена, увидев, как Элиас (обычно всасывающий спагетти с громким хлюпом) чинно сидит за столом и отчаянно пытается имитировать манеры Люциуса, стараясь как можно аккуратней накрутить пасту на вилку.

– Вы сами приготовили это? – спросил Люциус, спустя несколько минут.

– Как сказать… я открыла коробку макарон и пакет с готовым соусом, кое-что добавила и довела до готовности, – Гермиона усмехнулась. – В те дни, когда я работаю, мы питаемся очень просто.

– Вы много работаете?

– Четыре дня в неделю с восьми до пяти, – ответила Гермиона. – Молли Уизли приходит посидеть с Элиасом или иногда – Гарри.

– Это очень много, – произнес Люциус, не понимая, почему это так беспокоит его.

– Кто-то должен зарабатывать нам на жизнь, – негромко заметила Гермиона.

Она не пыталась заставить его почувствовать себя виноватым. В конце концов, он ничего не знал об Элиасе, и не мог ничего сделать, но Малфой испытывал вину. Он чувствовал себя ужасно, что финансовая ответственность за их ребенка упала на плечи ей. Одной. В голове уже бурлили мысли об Элиасе, как о своем сыне, Люциус уже подсознательно претендовал на этого ребенка.