Тени прошлого (ЛП)

— Мы похоронили его здесь, где он смог бы наблюдать за замком и его учениками. Так же, как и делал это большую часть жизни… — сказала Гермиона, с улыбкой глядя на нахмуренную статую.

Именно она когда-то настояла, чтобы Снейпа не вырезали улыбающимся, убедив всех, что это привело бы профессора в ярость. Поэтому он и стоял сейчас здесь как раз такой, каким помнили его все, кто знал — сосредоточенный, задумчивый и хмурый.

Джесса подошла к памятнику и опустилась перед ним на колени. Потом медленно протянула руку и коснулась имени, проводя пальцами по каждой буковке, вырезанной в холодном камне.

— Его не было в живых уже два года, когда я узнала об этом. Услышала от той старой волшебницы в лавке. Кажется, проплакала тогда без остановки несколько месяцев. Мне казалось, что жизнь кончилась… Я… любила его. Очень любила. Хотя и знала, что мое чувство безответно… — слезы закапали на камень плиты.

Это были слезы женщины, которая, наконец, узнала о своем возлюбленном, пускай и мертвом, нечто очень и очень важное.

— Не говори так, Джесса! Из того, что ты рассказывала о нем, я поняла, что профессор Снейп был очень привязан к тебе, он относился к тебе с добротой и нежностью. А для человека, подобного Северусу Снейпу, это было все равно, что признаться в любви. Поверь. И свое отношение он и показывал, как мог — поступками. Потому что только так он это и показывал. И не одной тебе… — Гермиона опустилась рядом с ней колени и дотронулась до плеча. — Он был очень непростым человеком, очень сдержанным и замкнутым. Словно опасался, что о самом лучшем в нем кто-то узнает или догадается. Мы втроем долгие годы полагали, что он ненавидел нас, тогда как он погиб ради нашего спасения. И не раз подвергал себя риску и прежде. Однажды он даже заслонил нас собой от только что перевоплотившегося оборотня. Северус Снейп был действительно замечательным человеком, Джесс.

— О… я знаю… Он, и правда, был бесконечно добр и нежен со мной, — Джесса улыбнулась и, вытерев слезы, посмотрела наверх, чтобы взглянуть на любимое лицо, вырезанное в камне. — Спасибо вам за то, что рассказали обо всем. И за то, что помогли попасть сюда…

— Можно было бы еще отвести тебя к его портрету, что висит в замке, но он никогда не появляется там. Пришел лишь однажды, когда узнал о слухах, касающихся Элиаса. Говорят, ужасно разозлился… — вздрогнув от боли в ее голосе, откликнулся Рон.

— А что еще за слухи об Элиасе? — спросила Джесса, обращаясь к Гермионе.

— Ерунда. Когда война закончилась, и стало известно, что я беременна, то те немногие, кто узнал, начали строить догадки, кто же отец Элиаса. Одну невероятней другой. Чего только не придумывали. И на Гарри думали. И на Рона. И даже на самого Волдеморта. Сплетничали, что меня изнасиловали Пожиратели… Ну а потом додумались до того, что якобы профессор Снейп заставил или уговорил меня родить ему наследника, пусть и посмертно. Забавно, что никто и никогда не подумал о Люциусе. И Снейп, услышав об этом… я уж не представляю, откуда и как он узнал, но возник на портрете, и заявил, что подобное предположение ужасно оскорбляет его. И что он никогда бы не стал спать с кем-то из своих учеников. Особенно с «заучкой мисс Грейнджер», — Гермиона закатила глаза в притворном возмущении. — Я всегда знала, что раздражаю его.

— Да… звучит очень похоже на него, — усмехнулась Джесса. — Но правда состоит в том, что Северус не мог быть отцом Элиаса. Что-то случилось уже в зрелом возрасте… И он не мог иметь детей. Я не уточняла, это было очень личное. Но он и не страдал особо, наоборот, всегда говорил, что дети раздражают его до безумия.

— И это еще одно свидетельство, что Северус чувствовал к тебе нечто большее, в чем мог бы признаться… Он делился с тобой самыми личными своими тайнами. Не думаю, что найдется еще хотя бы один человек, которому повезло также… — Гермиона мягко улыбнулась.

— Может быть и так… Но и это никогда не сравнится с тем, что он чувствовал к ней. И я об этом знаю, — грустно подытожила Джесса.

— Не стоит тебе мучиться на этот счет, Джесс. То, что он испытывал к моей матери… скорее, было не очень-то и похоже на нежность… Да — страсть, ревность, желание обладать, но… отнюдь не желание заботиться и оберегать. Сейчас, повзрослев, я понимаю это очень хорошо… С тобой же он был другим. И, поверь, это прекрасно, — Гарри и впрямь выглядел сейчас взрослым и умудренным опытом мужчиной.

С озера вдруг подул леденящий ветер, и на них мелкой крупой посыпались снежинки.

— Нам пора возвращаться… — Гермиона осторожно коснулась руки подруги.

— Прощай, Северус. Я любила тебя. И до сих пор люблю. А помнить буду… всегда… — тихо прошептала Джесса и снова коснулась памятника.

Но потом резко развернулась и последовала за друзьями к воротам. Уже скоро они аппарировали назад — в Малфой-мэнор.

_____________________________________________________________