Тени прошлого (ЛП)

Он помнил: Драко было десять, когда для него наняли учителя для объяснения анатомических и биологических тонкостей организмов мужчин и женщин. Как могло случиться, что Элиас, будучи всего лишь четырехлеткой, знал о том, что взрослые спят вместе, да еще и как они смотрят друг на друга перед этим?

– О, я знаю все о сиксе, парадах и о том, откуда берутся дети! – уверенно ответил мальчик. Тихо застонав, Гермиона прикрыла глаза.

– Неужели? И что же конкретно? – удивленно ухмыльнулся Люциус.

– Да! Дядя Гарри спит с тетей Джинни, и потом у нее нет парадов! А бабушка Молли говорит, что нечего и ждать, если они только и знают, что занимаются сиксом, – с радостной улыбкой пересказывал Элиас все, что слышал.

– Мерлин, этот ребенок мог бы стать бесподобным шпионом. Ему бы не было равных, – еле слышно пробормотал Люциус. Гермиона тут же толкнула его под столом ногой, и Малфой робко посмотрел на нее. – Я хотел сказать – теоретически…

– Элиас, ты не должен слушать чужие разговоры! И ты, безусловно, не должен повторять то, что где-то слышал. Неужели ты не понимаешь, что сказанное может быть чьим-то секретом? – Гермиона не на шутку рассердилась. – А если твоя болтовня причинит кому-то боль? Что тогда? Ты должен хранить в тайне то, что случайно услышал! Понятно?

– Ох, мам… Тогда я что ли не должен никому говорить, что дядя Рон хочет вставить всей команде «Холидейский гарпий»? – тихо спросил он.

Тут Люциус уже не сдержался и захохотал. Гермиона вздохнула: иногда ей казалось, что материнство – это битва, победить в которой, увы, невозможно.

– Люциус, прекрати! Не поощряй его! – невольно укорила она Малфоя.

– Прости! Я не нарочно, правда, - Люциус, все еще посмеиваясь, потянулся за вином, надеясь успокоиться. – Это было довольно забавно… – произнес он в глубину бокала.

– А можно мне тоже попить это? – спросил Элиас.

– Нет! – хором произнесли Гермиона и Люциус.

С широко распахнувшимися, как блюдца, глазами мальчишка откинулся на спинку стула.

– Мама права, Элиас, нельзя повторять то, что ты слышишь, когда и где попало, – заметил Люциус, с трудом удерживаясь от смеха.

– То есть ты не собираешься заниматься с моей мамой сиксом? – спросил Элиас как раз в тот момент, когда официант принес им корзинку с хлебом.

Корзинка выскользнула из рук бедняги, хлеб рассыпался по столу, и официанту пришлось извиняться снова. Когда же он отошел, и Гермиона опять собиралась что-то сказать, Люциус поднял руку, останавливая ее.

– Элиас, этот вопрос еще более неуместен и, откровенно говоря, это – не совсем твое дело. Понимаю, что тебе очень интересно, почему я появился в вашей с мамой жизни, но больше не позволю тебе смущать ее. Я понятно выразился? – спокойно, но твердо произнес Малфой.

Гермиона видела, как это повлияло на Элиаса – сын осознал, что пересек черту дозволенного.

– Да, сэр, – тихо и расстроено ответил он. Ему очень нравился Лушиус, и так не хотелось, чтобы тот сердился. – Мне очень жаль. Простите, пожалуйста.

– Извинения приняты. И давайте, наконец, наслаждаться ужином, – Люциус положил салфетку на колени и перевел разговор на, более подходящую для «семейного» ужина, тему. Квиддич.

К тому времени, когда они уселись в машину, чтобы вернуться домой, Элиасу уже было обещано посещение самого ближайшего профессионального матча и многое-многое другое.

А едва выехали из города, как мальчик уснул, и голова его мягко покачивалась на каждом повороте дороги. Люциус поразился, как внезапно и быстро смог уснуть только что болтающий, без умолка, ребенок. Уже который раз он поймал себя на мысли, насколько велико его желание оградить сон Элиаса от ужасов и кошмаров, до сих пор иногда преследующих Драко.

– Ты все очень правильно сказал ему в ресторане, – смущенно заметила Гермиона, нарушая тишину, от которой оба, казалось, начали задыхаться.

– Даже не знаю. Я постоянно напоминал себе, что он всего лишь ребенок, – отозвался Люциус, сворачивая на тускло освещенную деревенскую дорогу.

– Я обязательно поговорю с ребятами, чтобы они смотрели в оба, когда что-то обсуждают при Элиасе. Думают, что он не слушает, что просто играет рядом. А это не так, – она искоса взглянула на него. Лицо Малфоя было мягко освещено. – Прости, тебя задели его вопросы.

– Нисколько. Меня волновало лишь то, что он смутил ими тебя, – Люциус коротко взглянул на нее. – Не могу представить себя четырехлетним, спрашивающим отца, а занимается ли тот сексом с моей матерью.

– Я тоже не ожидала услышать это, – Гермиона рассмеялась. – Может быть, я должна объяснить ему, что это такое? Ну, чтобы он понял, насколько эти темы личные.

– Будешь объяснять, что такое – сикс, парады и вставить? – негромко засмеялся в ответ Люциус. – Да… уж лучше ты, чем я.

– А ты разве не объяснял этого Драко? – спрашивая, Гермиона вдруг подумала, насколько же приятен звук его смеха.

– Нет, для этого у него были наставники. А когда вырос, то отвел его… – Малфой замолчал, понимая, что некоторые вещи просто лучше не произносить.